- А-а-а!
Он же ядовитый, он противный, у него восемь пар глаз, он… Неживой он!
Где они нашли это?! Господи, зачем?!
После этого ложиться уже не хочется, спать уже не хочется… Пожалуй, единственное, что хочется – это выбежать из комнаты, чтобы не слышать тот дикий хохот! Тупой смех – разве так смеются?
Разве смеются, когда ты бежишь в школу, потому что – ну не успел ты, пробегаешь под лестницей и чувствуешь как на твою голову что-то шлёпается, липкое и мокрое. И понимаешь, что в школу ты теперь опоздал… Разве смеются, когда ты заглядываешь в рюкзак и не находишь там учебника, хотя утром клал его туда, или когда в раздевалке ищешь свою шапку, а находишь её засунутую куда-то под полку с ботинками?
И ты знаешь, что придёшь из школы, и там будет то же. Нет тыла. Далеко дом.
Это было всегда. По крайней мере, когда он появился здесь, это уже было. Они были всегда. Они – это Кривецкий и его приятели. Они затюкивают самых слабых, воруют у них деньги и издеваются над новичками. Только они умеют так смеяться и заводить других. Только они могут в один миг перевернуть против тебя весь дружелюбный класс.
И плевать им на то, что ты отбиваешься от них, как можешь. Как муравей среди жуков – могильщиков…
И ты знаешь, что это будет, что придёт утро, что будет день, и это будет. И никуда не денешься. Также как от тоски. А она, может быть, уснёт ненадолго, но проснётся каким-нибудь грозным окриком за опоздание к обеду. И будет становиться сильнее вместе с темнотой, когда ты будешь убирать один комнату с игрушками и грустно рассуждать – зачем их столько ярких, пластмассовых, холодных, неживых? Дома не было столько, дома не нужно столько – там есть книжки и мама. И с ней можно пить чай, просто сидеть на кухне и смотреть, как она готовит ужин, и ждать отца… А когда он вернётся с работы - даже книжек не нужно, папа знает столько историй, что может рассказывать их часами! А ты сидишь и слушаешь и хочешь, чтобы время не кончалось, чтобы оно не двигалось, чтобы замедлились часы…
Убираться – это нетрудно, это несильное наказание за первую драку. А дальше – хуже… Но как не драться-то?
Сегодня, когда он вернулся из школы, то увидел разбросанные на полу вещи, и открытые ящики. Что-то нехорошо зашевелилось сердце в тревожной догадке. Он заглянул в свои открытые шкафы и увидел, что его коробочка с деньгами и фотоаппаратом раскрыта, и ни фотоаппарата, ни денег там нет. Фотоаппарат он нашёл под кроватью, а деньги.… В дверь заглянул испуганный Шурка и скороговоркой, виновато проговорил: « Тошка, это они… Я не пускал, но меня вытолкнули за дверь… Тошка, прости…»…
