– Это правда? – насел на Ксению Гоша. – Вы что, в самом деле ничего с ним не подписали? Ксения Эдуардовна, вы, извиняюсь, дура?
– Но я полагала… – заколыхалась Ксения. – Мне так не хотелось омрачать память Мастера… Признаю, я вела себя непрактично. Но я никак не могла подумать, что его любимый ученик…
– Любимый ученик? – смеясь, переспросил Вацлав. – Нет, этого слишком мало. Давайте уж назовем вещи своими именами. Любимый ученик, неверный любовник и… убийца. Что же вы затрясли челюстью, дорогая Ксения Эдуардовна? Ведь это же я ваш благородный избавитель. Надо признать, это была очень тонкая, даже оригинальная идея – возвести мемориал безвременно ушедшему Багринцеву, взгромоздив на пьедестал его мучителя и убийцу. Да, друзья мои, раз сегодня такая ночь, когда обнуляются все счета, придется признать – Багринцева убил я.
Ксения обрушилась на стул. Влад истерически захохотал. Лысый толстяк подкатился к Левандовскому и заговорил по-английски:
– Мистер Грин, я должен предупредить вас. Вы не понимаете, какой опасности…
– Да брось, – оборвал его Вацлав. – Это всего лишь слова, понимаешь ты? Даже если кто-то из них рискнет обратиться в полицию, им никогда не удастся ничего доказать, а мои адвокаты сдерут с них последние штаны за моральный ущерб. Они все очень хорошо это понимают, Джон. Мне ничего не грозит, уверяю тебя. Поэтому я не откажу себе в удовольствии рассказать эту в высшей степени забавную, я бы даже сказал, трагикомичную историю.
Все замерли на своих местах: Катя спрятала лицо в ладонях, Гоша напряженно ухватился руками за края стула, Ксения возмущенно дрожала подбородком и сморкалась в кружевной платок. Моя Ника, кажется, до сих пор не могла поверить, что все происходит на самом деле, надеялась, присутствует на спонтанно организовавшемся капустнике и сейчас мы все рассмеемся и сдвинем бокалы.
– Ксения Эдуардовна, вы совершенно напрасно изводили себя подозрениями относительно студенток Багринцева, – выдержав эффектную паузу, обратился к режиссеру Вацлав. – Ни Катя, ни Ада, ни еще десять других студенток не могли похвастаться особым расположением Мастера. Признайтесь, вы и подумать не могли, что ваш таинственный соперник – это я. Да, я, я был любовником Багринцева почти четыре года – не просто любовником, я был его учеником, его душой, его музой, его амбициями.
– Это ложь! – завизжала Ксения. – Грязный поклеп! Я не позволю порочить память Великого Мастера! Он не был… извращенцем…
