— Возьмите!
Осунувшееся, бледное лицо Лойко постепенно залил румянец, в смущении он наклонил голову:
— Что вы, товарищ старший лейтенант! Я, честное слово, не хочу есть. Заховайте до другого раза: еще неизвестно, как дело обернется. Ну, а что касается куропатки, то я ее, подлую, руками разорвал бы!..
Матрос даже скрипнул зубами от страстного желания есть. Но он подавил в себе острое чувство голода и уже весело добавил:
— Помню, на глухаря наткнулся. Спал, проклятущий, закопавшись в снег. Так я его палкой, палкой…
— Эх, и врать же ты здоров, Лойко! — произнес матрос Земцов, приподнимая веки. — Не мешал бы людям спать.
Группа разведчиков расположилась на отдых у подножия черной выветрившейся скалы прямо на снегу. Некоторые уже спали, прислонившись к валунам, другие негромко переговаривались. На долю Лойко выпало охранять покой товарищей.
Он с тоской смотрел на гребнистые хребты, залитые неярким полярным солнцем; обрывы плоских вершин широкими ступенями спускались к глубоким долинам. Норвегия… Чужая холодная земля. И названия какие-то непривычные для слуха: Варангер-фьорд, Смольрурен, Киркенес…
Матрос Лойко совсем недавно попал в разведывательный отряд. До этого он служил на подводной лодке. По сути, это был его первый сухопутный поход в глубокий тыл противника. Перед отрядом поставили задачу: срочно направиться в район Гуль-фьорда, подготовить плацдарм для высадки морской пехоты. Одной из групп командовал заместитель командира отряда старший лейтенант Кошелев.
На пути группы лежали горы, болота, реки. То и дело приходилось карабкаться на ребристые склоны сопок. Кошелев торопился, но перед схваткой с противником решил дать разведчикам непродолжительный отдых.
Старший лейтенант для матроса Лойко был сущей загадкой. Этот высокий сухощавый человек, казалось, не знал, что такое усталость. Он все время находился на ногах, к пище почти не притрагивался, за время похода ни разу не повысил голоса, но все его приказания выполнялись немедленно и четко. У Кошелева был большой белый лоб, жесткие черные волосы и темные строгие глаза. Выражение этих глаз беспрестанно менялось: то в их глубине вспыхивал огонек, то они становились задумчивыми, как-то потухали, то в их уголках собирались суровые морщины. О чем думает сейчас старший лейтенант? Быть может, о том, как лучше подойти к Гуль-фьорду, перехитрить врага? И что это за конверты у него в руках? Лойко вспомнил: еще в базе, в тот самый момент, когда разведчики выстраивались на причале перед посадкой на катера, к офицеру подошел почтальон и вручил ему два конверта. Но, видно, Кошелев так и не успел до сих пор прочитать письма: все было недосуг.
