Начиная с ноября 1096 года главные армии Первого крестового похода начали прибывать в великий город Константинополь (Стамбул), древние ворота на Восток и столицу Византийской империи. В течение шести следующих месяцев разные контингенты экспедиции прошли через Византию на пути в Малую Азию к границе исламского мира. Константинополь был удобным местом для того, чтобы собрать разные отряды крестоносцев, поскольку он стоял на традиционном пути паломников к Святой земле, а франки шли на восток с намерением помочь своим греческим братьям.
Честолюбивые замыслы Алексея
Византийский император Алексей I Комнин уже был свидетелем краха Народного крестового похода, и обычно считают, что он ожидал главных сил крестоносцев с недоверием и подозрением. Его дочь и биограф Анна Комнина написала, что Алексей опасался прибытия франков, зная об их неконтролируемом энтузиазме, непостоянстве, нерешительности и жадности. Она также изобразила крестоносцев варварами Запада и с особой язвительностью описала Боэмунда, назвав его обыкновенным негодяем, к тому же лжецом по натуре. Основываясь на ее оскорбительной риторике, историки часто изображают ранние греко-латинские встречи 1096–1097 годов как исполненные недоверия и скрытой враждебности. В действительности рассказ Анны Комнины, написанный спустя несколько десятилетий после события, был изрядно искажен ретроспективным взглядом на него. Конечно, отношение друг к другу было настороженным, не обошлось без антипатии, враждебности и даже стычек. Но, по крайней мере, вначале они были вполне конструктивными.[31]
Чтобы правильно понять путешествие первых крестоносцев через Византию и за ее пределы, следует реконструировать предубеждения и предрассудки и франков, и греков.
Многие считают, что в части богатства, могущества и культуры в европейской истории всегда доминировал Запад. Но в XI веке фокусная точка цивилизации находилась на Востоке, в Византии, наследнице греко-римского могущества и славы, продолжательнице самой прочной империи. Алексей мог проследить свое имперское наследство от Августа Цезаря и Константина Великого, и для франков это окружало императора и его владения почти мистической аурой величия.
Прибытие крестоносцев в Константинополь еще более усилило это впечатление. Стоя перед его колоссальными внешними стенами — длиной четыре мили (6,5 км), толщиной до пятнадцати футов (4,5 м), высотой до шестидесяти футов (18 м) — они не сомневались, что созерцают сердце величайшей державы христианской Европы. Тем, кому повезло получить разрешение на вход в столицу, довелось увидеть еще больше чудес. Этот город, вмещавший около полумиллиона человек, заставлял казаться маленькой деревенькой самый крупный город Европы. Посетители смогли полюбоваться украшенной куполом базиликой Святой Софии, самой красивой церковью христианского мира, увидеть гигантские триумфальные статуи легендарных предков Алексея. В Константинополе также находилась непревзойденная коллекция святых реликвий, включая терновый венец Христа, пряди волос Святой Девы, по меньшей мере две головы Иоанна Крестителя и мощи практически всех апостолов.
