Что-то сверкнуло. Статическое электричество? Линн не знала. Она только знала — его поцелуй оказался горячим, таким горячим… Он обжигал, но обжигал очень приятно. Ее никто никогда не целовал так глубоко. Жар разлился по ее венам. Сердце забилось в четыре раза быстрее.
Что-то коснулось ее лица. Сладкое, липкое. Она открыла глаза. Тайлер.
О нет, нет! Линн резко отстранилась от Кристиана.
Велтон… Что она наделала?
Она посмотрела на детей у стола. Они весело ухмылялись.
— Удовлетворены?
И тот и другая кивнули.
— А я нет, — прошептал Кристиан.
— Тем хуже для тебя, — ответила она шепотом. — Я хотела только чмокнуть тебя в щеку.
— Я знал, ты так и скажешь. Но рождественская традиция гласит — под омелой целуют не в щечку. Скорее надо высунуть язык.
Все три ребенка тут же высунули языки.
Линн засмеялась — смесь нервозности и желания показать, что все происшедшее — шутка. Но ее губы еще дрожали.
Раздалась новая песня. Старшие дети начали подпевать во всю мощь своих легких. Тайлер захлопал в ладоши.
— Ну, — прошептала Линн Кристиану, — лучше я высуну язык наружу, чем засуну его тебе в горло.
— Ты уверена? — спросил он. Его теплое дыхание коснулось ее шеи. — Может, проверим?
Ее пронизало предвкушение.
«Боже, помоги мне!»
Несколько часов спустя дети отправились спать. По радио по-прежнему передавали рождественские гимны. В камине потрескивали поленья. На столе стояли две чашки шоколада.
Прекрасный вечер. Особенно потому, что Линн сидит рядом с ним на Кушетке… Но Кристиан мог думать только о сногсшибательном поцелуе.
Линн целовала так же хорошо, как делала все остальное. Сладко, тепло. И он хотел попробовать еще раз. Без трех малолетних наблюдателей.
— Пожертвований на раздачу игрушек все еще мало. — Лэптоп стоял у нее на коленях. Она смотрела на экран. — Но даже осторожные оценки сборов от обеда и аукциона дают возможность надеяться собрать такие нужные ГСПСО средства.
— Ты удивляешься каждый раз, когда появляется шанс, что праздник рождественского волшебства может оказаться успешным, — заметил Кристиан.
— В противовес тебе, — парировала она. — Ты неизменно уверен.
— Не в этом деле.
В ее глазах сверкнуло любопытство.
— А в каком?
Черт! Кристиан попытался найти нейтральный ответ.
— Ну, в некоторых вещах.
— Каких? — настаивала она.
Кристиан колебался. Он не любил признавать поражение, но она ведь не обыкновенная женщина.
— Помнишь, что я говорил тебе о путешествии вверх?
— Ты полтора года ходил в горы и жил как бродяга, чтобы понять, что для тебя важно.
