На Мэйн-стрит туман был реже. «Похоже, бриз с моря», — подумал мистер Кетчэм. Он покрутил головой по сторонам. Все магазины и конторы были закрыты.
— А где люди? — поинтересовался он.
— Что?
— Я говорю, где все люди?
— Дома, — ответил Щипли.
— Но сегодня среда. Что… ваши магазины не работают?
— Плохой день. Нет смысла.
Мистер Кетчэм глянул на желтовато-бледное лицо начальника и поспешно отвел взгляд. Он вновь ощутил, как холодок какого-то предчувствия ткет свою паутину внутри его. Было достаточно неуютно в камере. Здесь, в этом море туманной взвеси, было еще хуже.
— Вы правы, — услышал он свой взбудораженный голос. — А что, у вас всего шестьдесят семь человек в городе?
Капитан промолчал.
— С-сколько… сколько Захры?
В тишине он отчетливо уловил, как сухо хрустнули (уставы пальцев начальника.
— Сто пятьдесят.
— Ого! Почтенный возраст.
Мистер Кетчэм с трудом глотнул. Горло слегка болело. «Да полно, расслабься,» — сказал он себе.
— А почему город назвали Захры? — слова вырвались непроизвольно.
— Его основал Ной Захры.
— Ага, понятно. Значит, портрет в участке?..
— Да, — подтвердил Шипли.
Мистер Кетчэм моргнул. Итак, это был Ной Захры, основатель городка, через который они сейчас ехали — ехали квартал за кварталом! Когда он постиг эту мысль, что-то холодное и тяжелое опустилось в его желудке.
Но почему в таком вполне большом городе живет всего 67 человек?
Он открыл рот и хотел спросить, но удержался от вопроса. Мог последовать не тот ответ.
— Почему у вас всего?.. — слова все же прорезались сами собой, прежде чем он смог остановить их. Плоть его при этом в ужасе затрепетала.
— Что — «всего»?
— Ничего, ничего. То есть… — мистер Кетчэм прерывисто втянул воздух. — Бесполезно. Он должен знать.
— Как получилось, что здесь всего шестьдесят семь жителей?
— Они уезжают, — Шипли был краток.
На душе у мистера Кетчэма отлегло. Ответ снял напряжение. «Действительно, чего еще ожидать? — словно защищая себя, спросил он. — Старомодный, на отшибе, городок Захры мало привлекателен для его молодого поколения. Массовое тяготение к более интересным местам неизбежно».
Дородный человек откинулся на спинку сиденья. «Конечно. Достаточно представить, как я хочу покинуть это болото, а ведь я здесь даже не живу».
— Через лобовое стекло его взгляд уперся в транспарант, натянутый поперек улицы: СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ — БАРБЕКЮ.[4] «Праздник, — подумал он. — Видно, пару раз в месяц впадали в неистовство и устраивали себе валянье дураков с оргиями по поводу, скажем, починки рыболовных сетей».
