— Заводить тебя далеко, Ник? — с невинным видом поинтересовался Эткинс.
— Прекратите обзывать меня Ником!
— Извините, мистер Блэйр. Извините меня. Я забыл, с кем я разговариваю. Я думал, что разговариваю со старым пьяницей, который умудрился получить временную работу…
— Прекратите!
— …на несколько недель. Оказывается, я забыл, что разговариваю с Рэндольфом Блэйром, уважаемым Рэндольфом Блэйром, величайшим выпивохой в…
— Я не пьяница! — закричал он.
— Ты пьяница, пьяница, — убежденно сказал Эткинс. — Не тебе говорить мне о пьяницах. Мой отец был таким же падшим пьяницей. Таким же кричащим, истеричным пьяницей. Я вырос с этим, Ник. Я видел, как этот старик воевал с воображаемыми чудовищами, шаг за шагом убывая мою мать. Так что не говори мне о пьяницах. Даже если бы газеты не объявили о твоем пьянстве на весь свет, я бы разглядел в тебе пропойцу.
— Зачем тогда вы наняли меня? — спросил он.
— Была вакансия, и я подумал, что ты сможешь заполнить ее.
— Вы наняли меня чтобы издеваться.
— Не будь смешным, — ответил Эткинс.
— Вы совершили ошибку. Вы дразните не того человека.
— Да? — мягко вопросил Эткинс. — Так ты из крутых пьяниц? Агрессивный? Поначалу и мой отец был крутым пьяницей. Он мог выпить кровь из любого человека в доме. Единственное, чего он не смог вылакать, была бутылка. А потом, когда со стен на него начинали ползти непонятные тени, он менялся. Он становился визжащим, плачущим ребенком, бегущим под защиту моей матери.
Так ты крутой пьяница, Ник?
— Я не пьяница! — еще раз возразил он. — Я не выпил ни капли с тех пор, как получил у вас работу. Вы прекрасно знаете!
— А почему? Боишься, что это помешает твоему представлению? — Эткинс грубо рассмеялся. — Вроде, это никогда не беспокоило тебя в старые времена.
— Времена поменялись, — сказал он. — Я хочу… я хочу возвратиться. Я… я пришел к вам, потому что… я снова захотел ощутить это чувство, чувство работы. Вы не должны дразнить меня. Вы не осознаете, что делаете.
— Мне дразнить тебя? Ну, Ник, не глупи. Я дал тебе эту работу, я. И из всех претендентов я выбрал тебя. Так зачем мне дразнить тебя? Это глупо, Ник.
— Я хорошо выполнил свою работу, — произнес он в надежде, что Эткинс найдет правильные слова, скажет то, что нужно. Он желал ему найти эти слова, которые бы сокрушили его ненависть. — Вы знаете, что я хорошо выполнил свою работу.
— Ты? — переспросил Эткинс. — Я думаю, ты отвратительно выполнил свою работу. Между прочим, я считаю, что ты всегда отвратительно делал свое дело. Я считаю, что ты был одним из самых бездарных актеров, кто когда-либо выходил на сцену.
