Шприх, как и Загорецкий, «вечно кстати». Готов услужить проигравшемуся князю Звездичу: «Не нужно ль денег, князь… я тотчас помогу, Проценты вздорные… а ждать сто лет могу». Рад сделать приятное Казарину: «…мне привезли недавно От графа Врути пять борзых собак… Ваш брат охотник, вот купить бы славно». (Ну, чем не Загорецкий, доставший на ярмарке «двоих арапченков»?) Хотел бы заручиться расположением баронессы Штраль: «Помилуйте — я был бы очень рад, Когда бы мог вам быть полезен».
Изворотливость и приспосабливаемость Шприха поразительны: он готов для всех на всё, ничем не брезгуя. Воистину «человек он нужный»: «Лишь адресуйся — одолжит… Со всеми он знаком, везде ему есть дело, Всё помнит, знает всё…» Правда, говоря: «Я слышу всё и обо всем молчу И не в свои дела не суюсь…», — Шприх лукавит, ибо за свои услуги требует плату, расположение, ответные услуги. В этом — коммерческом — смысле он, конечно, ближе к Булгарину, торговавшему всем «на вынос и распивочно».
Ярче всего характер Шприха проявился в создании и распространении сплетни об Арбенине и его жене. Как Загорецкий с полулета подхватил слова Софьи о Чацком и тут же фантастически преобразил их, так и Шприх на вопрос баронессы: «А ничего Про князя Звездича с Арбениной не слышал?»— мгновенно, хотя (как гласит ремарка) «в недоумении», отреагировал:
Нет… слышал… как же… нет —
Об этом говорил и замолчал уж свет…
Недоумение быстро прошло, когда он услышал ободряющее: «О, если это так уж гласно, То нечего и говорить». Вспомните, что ссылкой на «гласность» успешно манипулировали и гости Фамусова, уверяя себя и других в реальности пущенной сплетни. Точно так же воспринял поддержку баронессы и Шприх. Правда, он, не отличаясь любовью к «чистому искусству» клеветы, руководствовался больше своими интересами, но какая разница! — результат оказался тот же:
Не беспокойтеся: я понял ваш намек
И не дождуся повторенья!
Какая быстрота ума, соображенья!
Тут есть интрига… да, вмешаюсь в эту связь —
Мне благодарен будет князь.
Я попаду к нему в агенты…
Потом сюда с рапортом прилечу,
И уж авось тогда хоть получу
Я пятилетние проценты.
Свое дело, как оказалось, Шприх знал, прекрасно: «В таких ли я делах бывал, А обходилось без дуэли…» Его даже не смутил грубый вопрос Казарина: «И даже не был бит?» Видно, был, но это такая малость, когда можно отомстить обидчику и обстряпать выгодное дельце. Нечто вроде вдохновения посещает его в такие минуты. Перечитайте, пожалуйста, то место из «Горя от ума», где Загорецкий рассказывает Софье, как он доставал для нее билет на спектакль. Там много бахвальства, но довольно сдержанного, угодливого. Шприх же, говоря о своем участии в интриге против Арбенина, явно чувствует себя — может быть, как Молчалин в диалоге с Чацким? — хозяином положения и даже становится развязным и небрежным. Он ведь выступает со всеми заодно!
