Еще издали на школьном дворе он увидел почти всех своих одноклассников. Они стояли небольшими группами неподалеку от белого школьного здания и, бурно жестикулируя, о чем-то спорили.
Байрамгельды подошел к товарищам, прислушался к спору. Оказалось, весь сыр-бор разгорелся по поводу того, возможен ли пропуск воды по сыпучим пескам пустыни — как раз по той самой местности, где проходила трасса Каракумского канала.
Мнения разделились. Скептики утверждали, что, как только вода по каналу войдет в зону Каракумов — песок и солнце выпьют ее всю, до единой капли!
На это их противники отвечали:
— До того, как прокладывать русло, по трассе первой очереди прошли несколько экспедиций. Они доказали: ни солнце, ни пески каналу не страшны.
— Что экспедиции! Они просто могли ошибиться! — не унимались маловеры.
— Несчастные! — в ответ взрывались их противники. — Пройдет немного времени, и все прояснится.
Байрамгельды в споре участия не принимал — он вообще мало разговаривал, но мысленно был на стороне тех, кто верил в созидательную мощь человека.
Когда спорщики немного угомонились, все переключились на разговор о своем будущем, о том, кому и куда пойти учиться после десятилетки, где работать, у кого какое призвание. А кое-кто из старшеклассников уже готов был хоть сейчас умчаться на строительство канала. Каждый из них твердо верил, что запросто сможет овладеть любой профессией: бульдозериста, крановщика, шофера, скрепериста. И это не было ни юношеской бравадой, ни чрезмерным бахвальством: большинство выпускников давно уже научились управлять трактором, водить автомашину, мотоцикл, хлопкоуборочный комбайн.
— Ну, а ты что молчишь? У тебя какие планы? — обратился к Байрамгельды один из тех, кто собирался на канал сразу после выпускного вечера.
— Я бы хотел в институт… на инженера выучиться, — с легкой запинкой признался Байрамгельды.
И тут он вспомнил: как-то вечером, за ужином, он сообщил отцу, что умеет управлять трактором.
— Молодец! — похвалил сына Курбан-ага, страстно любивший всякие машины. Втайне он мечтал, чтобы его любовь к технике перешла к детям — его сыновьям и даже внукам и правнукам.
Но отцовская мечта была омрачена уже тем, что старший сын Бегенч выбрал профессию ветеринарного врача. Правда, отец и виду не подал, что избранная сыном профессия ему не по душе. Стараясь как-то себя успокоить, он мысленно повторял: «Лишь бы сын был доволен, ему работать и жить». Зато средний порадовал: «Еще школьник, а уж трактором овладел. Значит, парень с головой!»
