Он не уставал повторять нам, что Христос присутствует в мире постоянно, что Он с нами, что «Воскресение не просто событие, локализованное во времени и пространстве, а это таинственная, глубочайшая, реальная, потрясшая мир метаморфоза». С тем Христом, Который идет из Вифании в Иерусалим, мы можем встретиться в книге или в воображении, «но с тем Христом, Который восстал из мертвых, мы встречаемся внутренне, потому что в нашей душе есть голос Бога, очи Бога, облик Бога, соотнесенность вечного с временным, конечного с бесконечным, Божественного с человеческим».
Таким образом, смысл Воскресения — актуальный, сегодняшний — в том, что оно взрывает пространственно-временную локализацию, и поэтому Господь всегда с нами, нет дня, когда бы Он не стучал в двери нашего сердца. И от нас зависит, откликнемся ли мы на Зов, хотим ли мы диалога, хотим ли Встречи.
Так он учил нас. Это были и вера и знание — слитно, потому что вера это особый вид знания — целостного, схватывающего истину без логических опосредований. И знание это достоверно и неопровержимо.
Вся жизнь отца Александра прошла со Христом, с Которым он внутренне соединился и постоянно взаимодействовал. Который был для него и Богом, и Собеседником. Живым, реальным, реальнее, чем все живые мертвецы. Христос отобразился в нем с необычайной полнотой, и это делало его слово неотразимым: он говорил как власть имущий.
Отец Александр впитал в себя мудрость веков и в то же время был в полном смысле слова современным человеком. Это была ренессансная личность, но совсем непохожая на представителей европейского гуманистического Возрождения. Если что и роднит его с ними, так это универсализм, эрудиция, глубокие познания, а человекобожество, выросшее на почве этого Возрождения, было для него чуждым и неприемлемым.
Нет, отец Александр был человеком нового, религиозного ренессанса, великим продолжателем Отцов Церкви, христианских мыслителей, и прежде всего Владимира Соловьева, Николая Бердяева и Георгия Федотова. Он пошел по их стопам, но во многом превзошел этих титанов духа. Его блистательная эпопея «В поисках Пути, Истина и Жизни», другие книги, проповеди, статьи — это философская и богословская классика. И это пример подлинного историзма.
Он овладел мировой культурой в ее полноте и целостности. Он не создавал какой‑то новой философской или теологической системы, но углубил и развил мировую религиозную мысль. Отличительная черта его философии — христоцентризм. Правильнее было бы говорить здесь не о философии в традиционном смысле слова, а о богопознании. К нему самому применимы те слова, которые он сказал о пророке Осии: «Богопознание — это не отвлеченное богословие, а живое, реальное приближение к Богу через веру и любовь».
