Прежде всего надо сказать, что это духовное наследие, выраженное в его словах, в его личности, в его жизни и смерти. Это наследие связано с прошлым и настоящим и устремлено в будущее.
Мы — наследники. Говоря «наследники», я имею в виду прежде всего верующую воцерковленную интеллигенцию, людей культуры. Что же мы наследуем? И что мы в силах унаследовать?
Когда я задумался над сегодняшней темой, я задался вопросом: а что сам отец Александр считал наиболее ценным в наследии своих предшественников? И тут обнаружилась поразительная вещь: оказалось, что это наиболее ценное, наиболее важное присутствует в наследии самого отца Александра не только в полной мере, но и в высочайшей степени.
Вот что он пишет о Чаадаеве: «Он считал, что христианский идеал, не абстрактный, не загробный, не заоблачный, а земной! Христос принес его на Землю, чтобы люди его осуществили! И Чаадаев утверждал, что это возможно лишь при соединении в едином потоке западной активности и восточной глубины созерцания. И этот синтез, он полагал, возможен именно в его стране».
Отец Александр и дал этот синтез — Чаадаев не ошибся. И далее о Чаадаеве: «Одна из основных его идей, очень глубоких, заключается в том, что любая цивилизация, если она хочет быть здоровой и развивающейся, обязательно должна иметь духовное, религиозное обоснование… Цивилизация, построенная только на светских, на материальных условиях, неизбежно будет деградировать».
Это одна из центральных, излюбленных идей отца Александра, которую он не уставал повторять и развивать. Он говорил: «…мы должны знать, что если не найдем верной дороги, наше столетие может стать последним в истории. Не волен ли Творец начать ее сызнова — с малых островов, которые останутся после ядерной катастрофы? Или вообще с другой планеты, с другого человечества?..»
Суровое предостережение. Хотя он же надеялся, что нам удастся избежать участи Содома и Гоморры, всегда верил в милосердие Божие, в то, что жертвенность и служение подвижников, освещающих ночь XX столетия, уберегут нас в царстве беззакония и злобы.
А вот это о ком сказано? «…Этот совсем не старый человек нес на себе колоссальное бремя. Простой, как ребенок, и одновременно мудрый. Человек, который вызывал восхищение, зависть, ненависть, поношение, презрение. Человек, о котором потом напишут сотни книг и брошюр… [Он] всегда жил верой, всегда жил мистическим прозрением, всегда жил порывом к вечности. И это делает его для нас дорогим не только как писателя, как мыслителя… но и как неповторимого своеобразного человека, ярчайшую личность, которой может гордиться каждая культура». Это Александр Мень о Владимире Соловьеве, а как будто сказано о нем самом.
