А. Кураев горячо опровергает миф о том, что «свободомыслие» (почему‑то в кавычках) о. Александра «раздражало православных и это в конце концов стоило ему жизни». Потом оказывается, что речь идет не просто о православных, а о «церковной иерархии», потом — о «православных священниках и богословах». Согласитесь, что это понятия нетождественные. Но кто и когда выставлял православных священников и богословов «варварами, которые не знают других методов дискуссии, кроме топора»? Кто говорил, что они или церковные иерархи физически (топором) убили о. Александра? Нет, речь шла совсем о другом — о том, что одной из сил, инспирировавших убийство, были некоторые (подчеркиваю: некоторые) князья Церкви. Напомню слова о. Александра: «…противники Христа (беззаконный правитель, властолюбивый архиерей, фанатичный приверженец старины) не принадлежат только евангельской эпохе, а возрождаются в любое время под разными обличиями (Мф 16, 6)». Противники Христа (клянущиеся Его именем) были и противниками о. Александра.
Но кажется, основная задача о. диакона — не опровергать, а утверждать. А утверждает он другой миф — о неправославии или, по крайней мере, ущербном православии о. Александра. На каком же основании? А на том, что покойный священнослужитель не мог «артикулировать своеобразие православия», не видел отличий восточного христианства от западного и не умел «ясно о них свидетельствовать», а потому «в строгом смысле» его «нельзя считать православным богословом». Для таких ответственных заявлений нужны факты и весомые аргументы, а поскольку их нет, А. Кураев, подобно Лёзову, просто постулирует их. Доказать нельзя, но посеять сомнения можно.
Любопытно, что о. диакон, бывший референт Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II, фактически выступил здесь против своего патрона. Напомню, что в недавнем интервью Патриарх сказал: «…Ни одно из его (о. Александра. — В. И.) суждений не противоречит сути Священного Писания, где как раз и подчеркивается, что «надлежит быть разномыслиям между вами, дабы явились искуснейшие» (1 Кор 11, 19)» (см. «НГ», 10.06.1992). Искуснейший явился, но он не признается А. Кураевым и его единомышленниками в качестве истинно православного, поскольку их, видимо, не устраивает разномыслие. О. диакону, безусловно, хорошо известно понятие «теологумена», т. е. «частного богословского мнения», вполне допустимого в Церкви, в том числе с точки зрения канонической. Это мнение может быть спорным, но коли оно «не противоречит сути Священного Писания», его никому не вменяют в вину. Почему же в этом отказывают о. Александру?
