— Вы правы. Итак, начнем. Сабрина — молодая женщина, которая регулярно приходит ко мне на прием уже пять лет. В первый раз, когда я ее увидел, ей было четырнадцать. Она была настроена крайне враждебно, злилась на свою семью. И на врачей. И было за что. Она только что пережила первое в своей жизни ДПБ, по вине своей семьи и молодого врача, который в то время был вашего возраста и который слишком много о себе возомнил. Она пришла к нему на прием, чтобы попросить таблетки. И этот молодой врач, впрочем довольно милый, задал ей самый неподходящий вопрос, который только можно задать подростку: он спросил, живет ли она половой жизнью.
Я подскочила.
— Почему это «самый неподходящий вопрос»? Он в данном случае совершенно естественен, разве нет?
— Нет.
— Почему?
— Сексуальная активность женщин нас не касается. Они начинают ее в любое время, по своему усмотрению. По какому праву мы при первой же возможности пытаемся выведать, с кем они спят, как часто и в каких позах?
Я скрестила руки на груди. А он нахал!
— Вопрос не в этом! Знать, если ли у них… отношения, очень… важно для диагностики…
— Какой диагностики? Женщина, которая просит прописать ей таблетки, не больна, она хочет себя защитить. Если у нее еще не было половых отношений, значит, она собирается их начать и хочет предотвратить наступление беременности. Зачем же ее расспрашивать о ее сексуальных отношениях?
— Да, если только она не хочет последовать примеру подружек, которые уже спят…
— Это да… У вас были подруги, принимавшие таблетки, когда вы учились в средней школе?
— Ну… да. Конечно.
— И из-за этого вам захотелось с кем-нибудь переспать?
— Н-нет.
Мне бы от этого стало плохо.
— Тогда не называйте столь смехотворные мотивы! Когда женщина просит прописать ей контрацептивы, это значит, что они ей нужны. Просьбы самой по себе вполне достаточно. Врач Сабрины должен был просто сделать свою работу, то есть спросить, какие у нее есть вопросы, и дать как можно больше полезной информации. Если бы ей захотелось рассказать больше, она бы рассказала. Но нет, он набросился на нее со своим «совершенно естественным вопросом» и…
Нет, правда, мне очень жаль, мне не хочется с вами разговаривать. Не надо задавать мне вопросы. Все, что я хочу, — чтобы вы вышли из кабинета, чтобы оставили меня в покое. Вам что, не хватило того, что вы облапали меня своими ручищами? Что сделали мне ужасно больно своими щипцами, трубками и этой машиной, которая гудит как жуткий пылесос, как будто в животе у меня грязный ковер, который нужно пропылесосить? Хватит с меня врачей, это по их вине
