— Пес их знает, чего они сюда сунулись, — Кузьмич обратил внимание на наши красные от «Дихлофоса» глаза, — на кой сюда идти. А я ведь тебе говорил, землячок, эти дураки, дерзкие. Ну, да пес с ними. Слышь, «Одесса», вОна как случаеться, чего «Дихлофосом» пытать? Не пойму. Чего, кулаков мало, иль чего?
— Слушайте, вы же милиция, вы бы как-то нам помогли, все-таки, — у Лорины тряслись руки, в которых она держала сигарету.
— Слышь, «Одесса», а подруга твоя, чего, не наркоманка, случайно. Глаза красные и руки трясутся.
— Ну да, — отвечаю я, — наркоманка. Кстати, у бабы Даши тоже глаза красные и руки трясутся, вместе на игле сидят, — рассмеялся я.
— Слушайте, как вас там, Козлич, — передернула Лорина, — вы будете что-то с этим беспределом делать или нет, — она явно осмелела от вина и «Дихлофоса».
— Слышь, попрошу при исполнении не оскорблять, — расправил усы Кузьмич.
— Оскар не блять, — Лорина готова была наброситься на Кузьмича.
— Так, давайте успокоимся, — вмешался я. Зрел скандал. Надо было смягчить ситуацию, — земляк, ты не обижайся, на нервах она, перенесла такое, да и дядя у нее, понимаешь, Оскаром зовут, — придумал я быстро.
— Хто дядя, хто не дядя, — Кузьмич почувствовал себя виноватым, — ладно, чего, будем меры принимать.
Он отвел меня к окну комнаты, посмотрел на делегата XXVII съезда КПСС полковника Григораша, даже чуть подтянулся и шепнул мне на ухо:
— Порешать надо.
— Порешать? — возбужденно переспросил я, — нас побили, вломились в номер, пытали, насиловали, обокрали и «порешать» еще?
— Слышь, чего и деньги забрали? — заволновался Кузьмич.
— Ну, кое-что оставили, я припрятал, но мало, — и я сделал грустную мину на лице.
— Слышь, «Одесса», такое дело, у тебя же завтра самолет, а мы по этой ситуации дело должны возбуждать. Чего-ничего, а по факту полагается. Говорил же я тебе, у лысого дядя в прокуратуре работает, а тут, вона, серьезная штука получается. Там, так повернуть могут. Блин, чего так вот. Порешать надоть.
— Фотоаппаратов у меня больше нет, — отрезал я.
— Слышь, ну не спекулянт же я какой. Фотоаппарата не прошу. Я же с тобой по-братски, как с земляком.
— Земляк земляка — видит издалека, — перефразировал я для Кузьмича.
— ВОна чего думаю, — Кузьмич закрутил правый ус, — в наряде нас трое, сегодня порешаешь, завтра до дома, а дело, чего, оно мимо тебя пройдет. Слышь, тут чего как ни крути, все-таки химическое оружие будет. Блин, серьезно чего.
— Ну, — говорю Кузьмичу, — во сколько «Дихлофос» оцениваешь?
