— Или заваливаются на дно ящика.
— Совершенно верно, мистер Уэбстер.
— Что еще вы можете посоветовать?
— Я бы воздержался от слова „кража“. Чтобы без надобности не накалять обстановку.
— Но разве она не совершила кражу? Напомните, какой там есть юридический термин для совершенно бесспорного факта?
— Res ipsa loquitur?
— Вот именно.
Мистер Ганнелл помолчал.
— У меня на столе нечасто появляются уголовные дела, но ключевые слова в определении кражи, насколько я помню, звучат так: „умысел безвозвратно лишить“ кого-либо его имущества. Известно ли вам, какой умысел был в действиях мисс Форд и, вообще говоря, каково ее психическое состояние?
Я хохотнул. Психическое состояние Вероники было для меня неразрешимой загадкой и сорок лет назад. Очевидно, мой смешок прозвучал двусмысленно, а мистер Ганнелл — человек проницательный.
— Не сочтите за бестактность, мистер Уэбстер, но не было ли в прошлом между вами и мисс Форд какого-либо эпизода, способного повлиять на исход возможного гражданского или даже уголовного дела?
Между мною и мисс Форд? Мой взгляд упал на оборотные стороны стоявших на столе фотографий (видимо, семейных), и в голове возник совершенно четкий образ.
— Вы многое для меня прояснили, мистер Ганнелл. Когда буду посылать вам оплаченный счет, наклею марку первого класса.
Он улыбнулся.
— На самом деле для нас такие вещи много значат. При определенных обстоятельствах.
Через две недели Элинор Мэрриотт сообщила мне адрес электронной почты мистера Джона Форда. Мисс Вероника Форд отказалась предоставить свои контактные данные. Да и мистер Форд явно осторожничал: ни номера телефона, ни почтового адреса.
Я вспомнил, как Братец Джек развалился на диване, а Вероника взъерошила мне волосы и спросила: „Как по-твоему, такой сойдет?“ И Джек мне подмигнул. Но я не ответил ему тем же.
Мое электронное сообщение было выдержано в официальном тоне. Я выразил свои соболезнования. Сделал вид, что у меня остались приятные воспоминания от поездки в Чизлхерст. Объяснил ситуацию и попросил Джека оказать влияние на сестру, с тем чтобы она передала мне второй „документ“, который, по некоторым сведениям, представлял собой дневник моего школьного друга, Адриана Финна.
Дней через десять Братец Джек появился у меня во „входящих“. Письмо содержало длинную преамбулу, где фигурировали поездки по миру, пенсия и частичная занятость, влажность воздуха в Сингапуре, беспроводные сети и интернет-кафе. А дальше: „Ладно, это мелочи. К сожалению, на свою сестру я никакого влияния не имею и, между нами говоря, никогда не имел. От попыток ее перевоспитать отказался много лет назад. Если откровенно, мое посредничество, скорее всего, возымеет обратное действие. Иначе я бы, конечно, постарался найти выход из этого щекотливого положения. Ага, за мной приехал рикша — надо бежать. Счастливо. Джон Форд“.
