Я не хочу, не могу и не буду осуждать его за этот шаг. Его сделал человек, который хотел чего-то большего, чем просто жизнь.
Р.S. Игорь, позавчера я был на юге, уже осень, но неглубокая, тепло, ночью не спалось, я вышел на балкон и до первых петухов слушал, как шелестят волны, и как птицы, которых не видно, кричат. Я скучаю по тебе. Прощай.
Почему-то невыносимо грустно думать, что я больше нигде, кроме как во сне, не увижу лица Игоря Сорина; и никогда. И дело даже не в том, что он сейчас был бы в самой силе, фонтанировал бы, призывая Музу-Капризулю его обслужить, при этом нисколько не паникуя; ему – харизма такая! – по силам было бы – такое я наблюдал – одним своим присутствием влиять на ситуацию, несмотря на свое очень специфическое отношение к публичности.
В этом парне не было ничего от самодовольного упыря, и остаточный запас его мифа еще достаточно велик.
Он был человеком именно что Искусства, живым, но неспособным к связности, а только к вспышкам; музыка была его кровным делом, и до такой степени, что он напоминал, говоря о Ней, андрогинного, пронзительноглазого человечка, после общения с которым ты обречен был какое-то время пребывать в прострации.
Общение с ним было как игра самозабвенно запрокинувшегося саксофониста, упивающегося чистотой звука.
Мое дело сторона, но мне кажется, недостаточность конгениального общения, как сердечная, подкосила Игорька.
Я предъявляю претензии за то, что Его нет, не Ему, а себе, претендующему на духовное содержание и не смогшему Сорина разобрать, дезертировавшему с территории его сложного мира.
Ему невозможно было вынести то, что его не любят.
Как любому из нас.
Но ему – особенно.
Потому что он и был – Особенным.
К нашему ТВ (читайте колонки достопочтенного Лысенко) следует относиться чуть-чуть юмористически, чуть-чуть саркастически, чуть-чуть неприязненно. (Что касается меня, такое отношение вообще неотделимо от моей ментальности.)
Наше ТВ показывает таких веселых людей невеликой полусвятости! Наше ТВ обслуживает какую-то свою, не общую, цивилизацию, дышащую неистовой любовью к себе самой.
Я после долгого перерыва (живу теперича на два дома, второй киевский), так получилось, напоролся на музыкалку «Субботний вечер на РТР». Прежде истошно смешную, теперь истошно омерзительную, мнимо звездную, даром что в тот вечер, когда мне не свезло, в программе выступала-таки одна грозная звезда – Иосиф Кобзон.
