– Да ты хоть из ножен эту свою штуковину когда-нибудь вынимал? – съязвил Тенвейз, вытягивая шею для очередного плевка.
– Всего один раз. Хотел подбрить мохнашку твоей дочери, прежде чем к ней подступиться.
Доу прыснул со смеху. Гоготнул Золотой, Железноголовый едва заметно усмехнулся. Тенвейз поперхнулся плевком, слюна мутной струйкой потекла по подбородку. Но Кальдер не обращал внимания: надо во что бы то ни стало завоевать расположение тех, кто еще не окончательно превратился во врага; перетянуть на свою сторону хотя бы одного из этих закоснелых негодяев.
– Мне б такое на ум не взбрело, – Доу одобрительно крякнул, отирая пальцем глаз. – Честно сказать, мне тебя не хватало, Кальдер.
– Мне тебя тоже. Да я бы лучше навозом заведовал в конюшне, чем сидел и миловался в Карлеоне с женой. Ну, так чем займемся?
– Ты знаешь. – Доу большим и указательным пальцем крутил меч, серебряная метка у рукояти поблескивала. – Войной. Вылазка здесь, стычка там. Одни отрезают отставших, другие пускают красного петуха по деревенькам. Словом, война. Брат у тебя бьет быстро, рубит с налету, южане и почесаться не успевают. Полезный, надо сказать, человек, этот твой брат. С жалом.
– Стыдно, что папаша твой расстарался лишь на одного сына, – поддел Тенвейз.
– Блажи, старый, блажи, – не остался в долгу Кальдер, – только смотри, весь на блажь не издрочись. А то обвиснешь к вечеру сморчком, как твой хер.
Тенвейз заерепенился, но Доу жестом велел ему умолкнуть.
– Ладно, хватит херами мериться. Нам войну воевать.
– И много ли на сегодня побед?
В ответ короткая нелегкая пауза.
– Битвы пока не было, – буркнул Железноголовый.
– Этот Крой, – в тон ему бросил через конюшню Золотой, – который заправляет войском Союза.
– Маршал, так его называют.
– Да хоть как его называй, а мерзавец он осторожный.
– Трус сраный, при каждом шаге оглядывается, – проворчал Тенвейз.
– В осторожности ничего трусливого нет, – пожал плечами Доу. – Я бы при их численности, правда, действовал иначе, но…
Он вновь ухмыльнулся Кальдеру.
– Как говаривал твой отец, в войне учет идет лишь победам. Об остальном слагают песни дураки. Так что Крой действует неторопливо, надеясь истощить наше терпение. Знает, что нам, северянам, оно по большому счету не свойственно. Армию свою он разбил на три части.
– Три ба-альших части, черт бы меня побрал, – вставил Железноголовый.
Золотой впервые не стал возражать:
– Тыщ по десять мечей в каждой, и это не считая обозников с возницами.
