Другой необычный случай из практики советского шпионажа, долгое время остававшийся под секретом как на Востоке, так и на Западе, таил в себе семена того, что проросло в советскую неудачу на Кубе.
Из Центра в вашингтонскую резидентуру направили опытного оперативного офицера КГБ Кочнева, а для установления контакта с Артамоновым был сделан весьма дерзкий ход, который даже сегодня нельзя оценить однозначно. Кочнев позвонил домой директору ЦРУ Р. Хелмсу и сказал, что у него есть информация, представляющая интерес для ЦРУ. На встречу с Кочневым Хелмс отправил своего сотрудника, которому Кочнев сообщил, что он является сотрудником КГБ и прибыл в США с заданием установить местонахождение
Артамонова. Кочнев предложил, чтобы ЦРУ помогло ему найти Артамонова и установить с ним контакт. Это будет способствовать карьерному росту Кочнева в КГБ и пойдет на пользу американцам, поскольку он станет работающим на них агентом КГБ, якобы внедренным в ЦРУ.
ЦРУ пошло на это. Кочнев получил в ЦРУ псевдоним Китти Хок[15], сдал, по согласованию с руководством КГБ, информацию на нескольких человек, которыми интересовалась американская разведка, и сообщил ряд сведений но работе КГБ в США. Через какое-то время Кочнев уехал в Москву и, как ЦРУ ни старалось разыскать его и восстановить с ним связь, выпал из поля зрения американской разведки.
С Артамоновым-Щадриным, получившим в КГБ псевдоним Жаворонок, вышел на связь другой сотрудник КГБ, который поддерживал с ним контакт до конца своей командировки в США в середине 1971 г. Все это время КГБ, прекрасно понимая, что контакт с ним находится под контролем ФБР, продолжал использовать Артамонова в качестве источника информации, к которой он мог иметь доступ, работая консультантом по советскому ВМФ в офисе военно-морской разведки США и консультантом ЦРУ по аналогичным вопросам. Одновременно КГБ старался глубже понять Артамонова — искренне ли он намерен вернуться в СССР или же, ведя с нами двойную игру, целиком находится под контролем своих начальников из военно-морской разведки и ФБР. Передавая Артамонову некоторые средства оперативной техники и намекая при встречах о возможности его перевода на прямую связь с Центром, КГБ пытался создать у него и его хозяев иллюзию того, что для советской разведки Артамонов является ценным и перспективным агентом.
Первые подозрения относительно достоверности передаваемой Артамоновым информации возникли у КГБ в начале 1970-х годов. К концу 1975 г. были проведены дополнительные проверки, убедившие руководство советской разведки в том, что Артамонов ведет двойную игру; поэтому было принято решение привести в исполнение смертный приговор, вынесенный ему еще в 1960 г. О. Калугин в своей книге так вспоминает об этом: «Артамонову предложили встретиться в Австрии для обучения работе на средствах радиосвязи с целью последующей передачи его на контакт офицеру нелегальной разведки КГБ в США. Для пущей убедительности ему пообещали личное знакомство с нелегалом КГБ в Вене. Приманка сработала. В декабре 1975 г. Артамонов приехал с женой в Австрию якобы для катания на горных лыжах. В течение двух дней его обучали работе на агентурном радиопередатчике, на третий день ему была обещана встреча с нелегалом. когда он пришел на условленное место и сел в машину, ему приложили к лицу маску с хлороформом, сделали для гарантии усыпляющий укол и повезли в сторону чехословацкой границы. Там его перетащили на чехословацкую территорию и обнаружили, что он не выдержал стресса и скончался от острой сердечной недостаточности. В Москве, куда на специальном самолете КГБ было доставлено тело Артамонова, начальник 4-го Главного управления Минздрава СССР подтвердил первоначальный диагноз. При вскрытии оказалось, что у Жаворонка развился рак почки и жить ему оставалось недолго».
