– Боже! Это же ее бывший любовник! Может быть, Макс – его сын! – еле слышно прошептал он. – А мне говорили, что он семимесячный. Три восемьсот. Какой семимесячный весит три восемьсот!
До него доходили слухи, что у Аннет был бурный роман с этим местным гением, но родители и слушать не хотели об их свадьбе. С той поры он иногда задумывался над этими сплетнями. Но история, которая разыгралась в семье в те времена, так и осталась ему неизвестна.
А было так.
Получив от отца полный и безоговорочный отказ, Аннет, у которой забрали все вещи, выбралась через балкон и, надев старые отцовские сапоги, в которых он поливал цветы, убежала к возлюбленному художнику. Наутро, обнаружив пропажу, ее стали искать, но она вернулась сама, пройдя в жутких сапогах и пижаме через весь городок, и сказала:
– Хорошо! Я не выйду замуж за того, кто вам не нравится. Выйду за первого встречного! – Что она с успехом и сделала практически в тот же день. Можно сказать, ей повезло.
Наконец, с ясным пониманием того, что произошло в его жизни, Ксавье включил зажигание, врубил заднюю скорость и, надавив на газ, с визгом рванул с места, в висках пульсировало, руки, да и все тело, дрожали неимоверно. Крик где-то рядом раздался почти мгновенно, но он не обратил на него внимания и резко выруливал налево, чтобы вернуться домой за сыном, когда перед ним возник разъяренный мужчина. Он бежал рядом и стучал кулаком по капоту:
– Стой! Стой, негодяй! Ты раздавил ребенка!
Ксавье, не понимая, что происходит, остановил машину, резонно предположив, что задел авто этого месье, и опустил стекло.
– Ты раздавил ребенка! Гад мерзкий, смотри, что ты наделал!
На слова «смотри, что ты наделал» он повернул голову туда, куда показывала трясущаяся рука незнакомца. Напротив ворот дворика, в десяти метрах от него, на асфальте лежал подросток.
Это было последнее, что видел в тот день Ксавье. С ним случился инфаркт.
