Что касается моего решения, то пришел я к нему довольно быстро. В начале недели я получил уведомление из банка, сегодня утром распечатал конверт и без большого удивления обнаружил, что на балансе у меня — большой перерасход. В таком случае надо что-то сделать с той глыбой рукописи, что сейчас лежит у меня на столе. Если повезет — и, возможно, если случится чудо, — на ней удастся что-то заработать, но прочесть ее следует как можно быстрее, чтобы понять, как подступаться к издателям.
Вернувшись домой, я не мешкая взялся за дело. Мне удалось прочесть около семидесяти страниц, когда в дверь позвонила Фиона. День уже клонился к вечеру. В руках Фиона держала два больших бумажных пакета с ручками, из одного торчали зеленые листья.
— Вот те на! — сказала она. — А вы изменились.
(Помню я эти ее довольно нелепые восклицания — до сих пор помню. „Вот те на!“ — было одним; другим — „Это ж надо!“)
— Правда? — спросил я.
— Так я вас просто в неудачный вечер застала, да? Вчера, я имею в виду?
— Наверное. Сегодня я… больше в себе.
Она поставила пакеты на пол.
— Я вам вот чего принесла. Их нужно пересадить. Можно, я их тут пока оставлю, а сама зайду к себе, немного приведу себя в порядок и все такое, а потом вернусь и помогу вам?
Когда она ушла, я заглянул в пакеты. В одном были растения, в другом — довольно внушительные керамические горшки с блюдцами, а также какие-то свертки и газета. В последний раз я заглядывал в этот таблоид очень давно, но, вспомнив, что сегодня пятница, вытащил газету из пакета и быстро пролистал примерно до середины. Найдя, что искал, я улыбнулся и принялся читать заметку: сначала без особого интереса, но через несколько строк — уже нахмурившись; в памяти что-то тренькнуло. Я зашел в свободную спальню — комнату, где устроил кабинет (куда никогда не заходил), и вынес большую коробку, набитую газетными вырезками. Когда вернулась Фиона, я рылся в бумажках.
Фиона унесла пакеты в кухню и занялась пересадкой. Я слышал, как она передвигает что-то, открывает и закрывает краны. В какой-то момент она произнесла:
— Должна сказать, кухня у вас до ужаса чистая.
— Я сейчас помогу вам, — отозвался я. — Большое вам спасибо. Я должен вернуть вам деньги.
— Не говорите глупостей.
— Ха!
Я нашел вырезку и с этим торжествующим восклицанием вытянул ее из коробки. Явное свидетельство того, что память моя по-прежнему крепка — помимо всего прочего. Разложил газету на обеденном столе, открыл на нужной странице, рядом положил вырезку и тщательно перечитал обе заметки. И нахмурился еще сильнее. Войдя в комнату с горшком в руках, Фиона сказала:
