Следствие продолжается. О развитии событий читателям нашей газеты будет сообщаться по мере поступления информации.
* * *
Воскресным утром после торжества Мортимер обнаружил, что его родственные чувства в раздрае. Семейная преданность — или те ее остатки, что еще таились у него в душе, — требовала, чтобы он остался с братом и помог ему превозмочь тяжкое испытание; но, с другой стороны, Ребекке не терпелось покинуть Уиншоу-Тауэрс и как можно скорее вернуться в их мэйферскую квартиру. В конечном итоге принять решение оказалось несложно. Жене он отказывать не мог ни в чем; в особняке оставалась целая армия прочих родственников, которым спокойно можно вверить заботу о восстановлении душевного равновесия Лоренса. К одиннадцати часам все чемоданы Мортимера и Ребекки были снесены в вестибюль и дожидались, когда их доставят к серебристому „бентли“. Сам Мортимер готовился попрощаться с Табитой — та еще не вышла из комнаты, узнав о скандальных событиях минувшей ночи.
В дальнем конце вестибюля Мортимер заметил Гимора и поманил его.
— А доктор Куинс приезжал ли сегодня утром справиться о состоянии мисс Табиты? — спросил он.
— Да, сэр. Прибыл довольно рано, часов около девяти.
— Понятно. Я полагаю… я надеюсь, никто из прислуги не думает, что она может быть как-то связана с… тем, что произошло.
— Мне неизвестно, о чем может думать остальной персонал, сэр.
— Ну разумеется, нет. Что ж, если вы будете любезны проследить, чтобы наш багаж погрузили в машину, Гимор, я, наверное, сам схожу и перекинусь с нею парой слов.
— Прекрасно, сэр. Вот только… мне кажется, что в данный момент она принимает другого посетителя.
— Другого посетителя?
— Примерно десять минут назад, сэр, приехал какой-то джентльмен и спросил, нельзя ли ему повидаться с мисс Табитой. Встречать выходил Бёрроуз и, боюсь, уже проводил его к ней в комнату.
— Понятно. Тогда я лучше узнаю, в чем дело.
Мортимер живо преодолел несколько лестничных пролетов к покоям сестры и остановился у ее двери. Никаких голосов изнутри не доносилось — по крайней мере, пока он не постучал. После значительной паузы раздался надтреснутый невыразительный голос Табиты:
— Войдите.
— Я просто зашел попрощаться, — объяснил Мортимер, удостоверившись, что она одна.
— Тогда до свидания, — ответила Табита.
Она вязала нечто большое, фиолетовое и бесформенное, а на столе рядом стоял подпертый чем-то раскрытый номер журнала „Спитфайр!“[4].
— Мы должны чаще видеться друг с другом, — нервно продолжал Мортимер. — Вероятно, ты приедешь навестить нас в Лондоне?
