Артур облокачивается о каминную полку напротив портрета Арианы.
– Жена Андерса… она умерла?
– Это не жена Андерса. Он так и не женился на ней.
– Но это ведь твоя бабушка?
– Это мать моей матери.
– Так она жива или нет?
– Да, жива. Во всяком случае, я так думаю.
– А эта авария на мотоцикле?
– Она не погибла. Нет, просто в один прекрасный день она уехала. Но никто не знает, где она. И Андерс говорит о ней так, как будто она умерла, а я так, как будто она уехала.
* * *
Наступил вечер. Андерс не вернулся.
– Ты отказался от его предложения. Зря ты так Он обиделся.
– Его предложения?
– Гипноз. Он не всем его предлагает. Пойду за ним. Подожди меня.
Клер поднялась в их комнату. Артур ждет. Она не возвращается. Он поднимается по каменной лестнице, идет по коридору с покосившимся полом, кривыми стенами, проваливающимся посредине потолком. Он дошел до приоткрытой двери, толкнул ясеневую панель. Разве дверь их комнаты скрипела? Нет. Удивление сменилось сердцебиением. Онвошел в комнату Андерса, где витает запах навощенного дерева. На стенах висят инструменты. Мандолина без струн, лютня с декой, разрисованной изображениями фруктов… Он подходит к окну. Плакучие ветви ивы свисают перед стеклом, как занавес Замечает открытую книгу на ночном столике На обложке свора собак лает у ног женщины, над головой которой название книги – «Геката и ее псы». Он берет томик, и на пол соскальзывает гладкая блестящая обертка от презерватива. Подносит страницу к ноздрям – веленевая бумага, разрезанная ножом, пахнет землей. Прочитывает первую фразу: «Я покинул эту землю, поклявшись никогда не возвращаться». И переходит прямо к последней: «Лицо ее исказилось, глаза позеленели, я узнал Гекату». Без сомнения, хитрость удалась – это современный писатель. Развеселившись, он подбирает презерватив, кладет его на место, накрывает книгой, чтобы ничего было не заметно, и выходит из комнаты. Шагает по коридору, толкает нужную дверь – ту, что не скрипит. И видит Клер на кровати, в буре обагренных простыней. На ней тот самый наряд, в котором они взбирались на холм, – свитер, облегающие брюки. Ноги ее босы. Он берет их в ладони – они ледяные. Он молчит. Молчит и она. Они сидят так, Артур не осушает слез, скатывающихся по бледным щекам. Она нарушает молчание, и голос ее почти такой же хриплый, как спросонья. В руке у нее включенный мобильный телефон. Артур все еще держит ее вздрагивающие ноги.
– Тебе холодно.
– Совсем не холодно.
