– Артур, я даю тебе новое имя – Люцифер.
– Я больше не Карагез?
– Что? Этот шут, этот паяц? Нет, теперь ты освещаешь мою жизнь. Пойдем, зажжем свечу святой Рите, покровительнице отчаянных предприятий.
Они берут две свечи с подсвечника. Огоньки блестят, отражаясь в глазах Клер. За несколько шагов от них рыжий священник с детским лицом проверяет звуковое оборудование алтаря. Надев наушники, он подпевает оркестру, не слышимому никому, кроме него. Он прерывается, дает через микрофон указания молодому служке в белом облачении. Клер пользуется этим, подходит и, наклонившись, целует руку рыжего священника – тот приподнимает наушник.
– Добрый вечер, отец. Что вы пели? – спрашивает Клер.
– Мадригал Гесуальдо. – И он продолжает пение: «Без взгляда я не живу; хоть я и мертв, по не лишен жизни. О чудо любви, странная участь, увы – быть живым еще не значит жить, а смерть не бывает полной».
– Когда жил этот Гесуальдо?
– Если я правильно помню, мадам, в конце XVI века. Увы, ослепленный страстью, он убил свою жену, но сочинил эту лучезарную музыку. Хотите послушать ее?
Священник протянул Клер наушники. Она слушает, взгляд ее затуманивается, и она сразу же их снимает.
– Это Станислав Дорати.
– Вы узнали? Когда поют умершие, их голос чудесен.
– Отец, расскажите нам о Люцифере.
Священник, вовсе не удивленный вопросом, отвечает ей со снисходительной улыбкой, приличествующей его сану.
– Люцифер не всегда носил такое имя. В Ветхом Завете Исайя, царь Вавилонский, вознамерился соперничать с Господом Богом. Господь ответил властителю: «Ты думаешь, что можешь вознестись в небеса, оказаться на равных с Всевышним». И Господь низверг Исайю в бездну. И спросил он Исайю: «Как упал ты с неба, о блистающий светоч, сын зари?» И ответил Исайя: «Я слишком любил свет». Исайя понял свой грех: желание привлечь свет к себе. Но он так любил свой грех, что взял имя Люцифера, падшего ангела небесного, предводителя демонов. Но знаете ли вы, что Люцифер – также первое название Венеры, утренней звезды, планеты любви? Любопытно, правда? Так вещи и существа меняют свои имена.
Священник умолк и улыбнулся тому, как восприняли его слова двое гостей. Он вновь надел наушники. Артур наклонился к уху Клер.
– Тебе надо было расспросить его насчет Воцифера.
– А такой есть – Воцифер?
– Да, он перед тобой. – И он приложил ко рту сложенные рупором ладони. – Я носитель голоса.
* * *
При подъезде к Парижу их встретил светящийся плакат: «Сбавьте скорость». Париж полон огней. Они мало разговаривают. Он довозит ее до дома, останавливается под деревьями ворот Ля Мюэт. Хриплым голосом она просит его отпустить ее. Но нет – Артур потерял голову. В эту минуту озабоченный эксгибиционист его опередил – вышел из-за дерева с руками в карманах и капюшоном, надвинутым на лицо, подошел вплотную к окну. Из гульфика торчал член, похожий на бледную редьку. Артур наклонился перед Клер и запер дверцу. Оголодавший по плоти нагнулся, за стеклом косо вырисовывается его голова, он смотрит прямо на Клер, ласкает себя у окна, спускает: стекло запачкано. Клер не поворачивает головы. Артур хочет взять ее за плечи, чтобы она отвернулась от этого зрелища. Она неподвижна, на губах – улыбка, как у статуи. Артур отказывается от своего намерения, заводит мотор. Три особы, не похожие ни на женщин, ни на мужчин, оборачиваются на них.
