Кейт видела, что бравада ее подруги была напускной, это ясно читалось в глазах Талли.
— Я молилась за тебя, — серьезно произнесла Кейт.
— Правда? Вау! Спасибо тебе за это.
Кейт не знала, что на это ответить. Для нее помолиться было все равно что почистить зубы перед сном, чем-то, что она делала всегда.
Талли выключила фен и улыбнулась, но вид у нее был встревоженный. Может, ее беспокоил запах жженых волос?
— Ну, хорошо. А теперь иди в душ и смой все это.
Кейт сделала, как ей сказали. Когда она вышла из душа, Талли снова усадила ее в кресло.
— Волосы лезут? — деловито поинтересовалась она.
— Есть немного, — призналась Кейт.
— Если ты облысеешь, я тоже обрею себе голову. Обещаю.
Талли расчесала и высушила феном волосы подруги.
Кейт боялась взглянуть в зеркало. Она сидела, зажмурившись и позволив голосу Талли слиться с жужжанием фена.
— Открой глаза!
Кейт медленно подняла голову. На таком расстоянии очки ей не требовались, но она по привычке наклонилась к зеркалу поближе. У девочки в зеркале были прямые белокурые волосы с мелированными прядями, уложенные идеально. Они были мягкими и живыми, а не тонкими и обвисшими, как раньше. На фоне светлых волос ее зеленые глаза стали еще ярче, а розовая помада подчеркнула контур губ. Кейт стала почти хорошенькой.
— Вау! — воскликнула она, преисполненная благодарности, почти лишившей ее дара речи.
— Подожди, ты еще увидишь, на что способны тушь и румяна, — сказала Талли. — И тональник, которым мы замажем угри у тебя на лбу.
— Я всегда буду твоей подругой. — Кейт казалось, что она прошептала это совсем тихо, но, увидев, что Талли довольно улыбается, она поняла, что ее услышали.
— Отлично! А теперь займемся макияжем. Видела мою бритву?
— А зачем нам бритва?
— Для твоих бровей, глупенькая! Давай же, закрой глаза.
На этот раз Талли не пришлось просить Кейт дважды.
— Хорошо, — покорно сказала она.
Кейт даже не попыталась прошмыгнуть незамеченной, когда вернулась домой. Отец сидел в гостиной в своем любимом кресле. При появлении дочери он поднял глаза и изумленно воскликнул: «Боже правый!», поспешно ставя на журнальный столик стакан с выпивкой.
— Марджи! — Его возглас был похож на крик о помощи.
Мама вышла из кухни, вытирая руки о передник. На ней была униформа времен ее детства: блузка из полиэстера в рыжую и оливковую полоску, коричневые вельветовые брюки и мятый передник с надписью: «Место женщины — на кухне… и в сенате». Увидев Кейт, она замерла на месте, затем медленно развязала, сняла передник и бросила его на стол.
