Рыжая перестала улыбаться, слушала, по-детски приоткрыв рот. Саша вдохновился ее вниманием:
— Так вот, два матроса растягивают ему ноги веревками, а третий, то есть я, режет, потом засыпает рану антисептиком… Но после операции хряк все равно хочет любить, как будто у него душа есть.
— Сам резал? — удивилась рыжая.
— Конечно, — ответил Саша.
— Я с тобой выпить хочу, — сказала рыжая. — Дайте стакан, матросики. — Она сняла руку калужанина со своей коленки.
— Не суетись, Верка, щас все выпьют по очереди, — остановил ее калужанин. — Ребят, принесите закуски, если есть у кого. А то рукавами будем занюхивать.
— Наш мичман был на подхозе не шакалом, а правильным мужиком, сообразительным, — громко начал Саша, чтоб опять завладеть вниманием рыжей. — Недавно списал старый катер, продал рыбакам. Они ему после этого неделю каждый день на квартиру свежие крабовые клешни носили…
Ребята посмеялись и заговорили кто о чем.
Рыжая подсела к Саше, потрогала его лоб:
— Горячий.
— Приболел.
— Бедный. Плохо?
— С тобой хорошо. — Саша посмотрел на рукав ее кофты. — Красивая кофта.
— Чего в ней хорошего? Старая, бабкина. Сколько раз моль проедала, я здесь и вот тут штопала. Выбросить жалко. Шерсть, теплая. Я к тетке еду, может, денег даст… Куплю вещей… Утром хотела билет брать, а на станции сказали, садись лучше с дембелями, доедешь даром.
— Когда сойдешь?
— Ночью. Или утром.
Саше стало не по себе от взглядов ребят.
— Тебе, милый, горячего чаю надо. Температуришь, — сказала она. — Подожди, сейчас принесу.
Рыжая ушла. Все смотрели ей вслед. Саша выпил еще водки.
— О чем шептались? — спросил его толстый матрос.
— Не твое дело, — ответил за товарища Люцик.
— Нечего болтать втихаря.
— Молчи, — сказал толстому матросу Саша, — не зли меня, пожалуйста.
Матрос выматерился.
Рыжая принесла кипятка в кружке, заварила чайный пакетик, села рядом с захмелевшим Сашей:
— А ты молоденький совсем.
— У тебя, Верка, глазищи синие, — сказал он тихо.
— И зачем я тебе, такая вся старая?
— Не, ты красивая…
Эшелон остановился. Заснеженный перрон. Одноэтажное вокзальное строение. Несколько матросов побежали туда за водкой.
Саша увидел на платформе солдат. Тоже дембелей. Они заходили в вагон, веселые с мороза и от начала пути, бросали рюкзаки на свободные полки, знакомились.
— Весело у вас, — сказал один, заглянув в отсек, где сидел Саша.
— У нас всегда весело… Что-то не разгляжу, ты каких войск?
— Танковые.
— Колян, подвинься. Пусть танкист сядет… Пьешь, боец? Правильно, держи стакан.
