— Побудку неудачно оттрубил.
— Надо же, — удивился Леха. — А зачем тебе горн теперь?
— Выкинуть жалко, — сказал горнист. — Как там наша Верка, не знаешь?
— В агентстве веб-конференций работает, зарубежным онанистам ласковые слова говорит, — ответил Леха.
Горнист промолчал. И дальше они пошли вместе.
Вскоре лес поредел, и начались поля, на которых в траве повсюду виднелись пни.
— Вон, глянь, — сказал Леха. — Лес тут был основательный, со всеми благами.
— А деревья где? — удивился горнист.
— Не устояли, когда закончилось государственное финансирование. Одно время помогал зарубежный гуманитарный фонд, потом в центровом бору кое-кто гайки начал закручивать, и помощь из-за границы прекратилась. Некоторое время лес рос просто по привычке и дичал. Темные личности в нем появились, мутили шальной бизнес: в одном только сосняке у оврага восемь банков было открыто, принимали деньги под полторы тысячи процентов годовых. Многих деятелей завалили тогда у этого оврага… В общем, пришлось в итоге лес попилить и по большей части сдать в аренду… А сейчас давай-ка остановимся, сигнал передадим.
— Это как?
— Очень просто. — Леха поставил на дорогу свой ящик, оказавшийся военной рацией. — Мы люди ответственные, поэтому должны регулярно посылать сообщения Будущему Контролеру, то есть Оплоту трудящихся.
— А зачем посылать сообщения Будущему Контролеру сейчас, если он Будущий? — не понял горнист.
— Чтобы мировоззренческие установки не столкнулись, — пояснил Леха. — Все следует обстоятельно докладывать, иначе потом такие предпосылки обнаружатся, что хрен разрулишь проблему. А в прошлое вообще лучше не лезть: никаких халявных дивидендов не хватит, чтобы, как говорится, степень родства установить. Ясно?
Горнист кивнул, хотя не все было ясно, и подумал о своих родителях: как они там?
— Свойства памяти, — продолжал Леха, — это лишь для нас закон, а для Оплота они — фуфло, условность. Но ему тоже порой несладко, потому что, например, те кошмарные сны, которые для нас в прошлом, для него — постоянная данность. Значит, Оплот в наших осознанных докладах кровно заинтересован, он с их помощью рассеивает злую скуку.
Леха включил рацию, покрутил ручку настройки и вдруг заорал в микрофон так, что горнист вздрогнул:
— Оплот, меня слышно?! Нормально?! Горниста встретил! Да, с горном! Идет! Да, босиком! Ботинки бы ему выдать… Как кончились?! Да нельзя же так! Надеемся только на вас!
Горнисту стало неловко, не хотелось своей босотой озабочивать Оплота, он жестом показал: и без ботинок, дескать, обойдусь.
