- О! Господи! Неужели и здесь драться придется?! - подумалось мне. Но нет. Эти трое кыпчаков на лошадях, с выражениями на лицах в точности как у моей кобылы, разминулись не поздоровавшись, и с приличной скоростью пропали за спиной. А я все гнал и гнал вперед. Город кончился внезапно, как и начинался. Копыта мягко застучали по земле, выбивая пыль. А мы с Матильдой неожиданно очутились в хвосте какого-то отряда всадников, скачущего в одном направлении с нами. А точнее от нас, а мы их вроде как догоняли. Нас с Матильдой заметили. А я, почувствовав, что скача таким темпом, могу скоро оказаться между нукеров, (мне этого решительно не хотелось) решил их немного стимулировать и, достав саблю, стал размахивать ей над головой. И совершенно по-разбойничьи засвистел:
- Фь-ю-ю-у!Фью-фью-фьюить!
Мне тут же опознали.
- Наркескен! – закричал кто-то в задних рядах.
И отряд, прибавив ходу, уверенно оторвался от нас, оставив после себя лишь облако медленно оседающей пыли.
***
Туажат – рожденный быть чужим.
Информации, свалившейся на голову Газарчи, было так много, что он не знал, что с ней делать. Ну, во-первых, приехав в стойбище Аблая, следопыт увидел, что у некоторых юрт стоят копья с нанизанными на них красными платками, а мужчины ходят, подпоясавшись синими кушаками. Поминали молодых усопших. И число погибших было значительно, около двадцати. А когда Газарчи стал расспрашивать о причине гибели, тут ему выдали несколько версий. Одни говорили, что джигиты погибли в схватке за хозяйский скот. Якобы, какие-то барымтачи пытались угнать табун. Другие говорили, что нукеры Аблая погибли, встретив в степи отряд джунгаров, идущих убивать в степи всех подряд. Но никто почему-то этих джунгаров не видел. И было весьма сомнительно, чтобы джунгары отважились небольшим отрядом наведаться в кыпчакские степи. А если отряд джунгар был большой, так про них знали бы все вокруг. И хотя версия про барымтачи была более правдоподобна, то опять-таки было непонятно, почему Аблай не отправил в погоню за ними? Так или иначе, но дело было темное. На ум следопыту только пришел почему-то неизвестный чужак, которого обвиняли в разорении аула Батпака. И последующие события показали, что не зря он его вспомнил. Но это уже было, во-вторых.
Во-вторых, вернувшись в аул Байрама, Газарчи узнал еще более потрясающие новости. Оказывается, после того, как он покинул отряд, буквально из воздуха выпал враг, за которым закрепилось прозвище Наркескен и нукеры, еще не пришедшие в себя от наступления морока, драться с ним не стали, вернулись в аул. В ауле их ждало новое известие. В стойбище пришел мальчишка, и пришел он из аула Батпака. И если Алима, жившая там, обвиняла в убийстве жителей Наркескена, то Ертай (так звали мальчишку) говорил совершенно обратное. Чужак пригнал ему двух коней, подарок от брата матери. А потом, когда чужие люди напали, он единолично убил всех. Нападавших было около двадцати человек. В подтверждение своих слов мальчишка показал стрелу, которая принадлежала нукерам Аблая. А когда ему не поверили, он заявил, что завтра у него встреча с Наркескеном, и если не верите, он может взять любого не верующего с собой. И эту информацию оценили и использовали, чтобы устроить засаду. И Наркескен пришел, как обещал. Он перебил всех, оставив невредимым только мальчишку, которому сказал что-то напоследок, и ускакал весь пропитанный кровью своей и чужой. Кровавый след за ним тянулся по земле еще долго, капли падали. Но по следу за ним никто не пошел. Что именно Наркескен сказал мальчишке, тот не говорит, плачет. Но люди предполагают, что наверное типа: Предавать нехорошо. Или что-то другое, но в этом смысле. Многие говорили, что Нар несомненно сикырлаушы. Только колдун мог появиться из ниоткуда, и только колдуну под силу было перебить столько воинов и остаться живым. Другие говорили, что он легендарный батыр, из тех, которые появляются раз в тысячу лет, и жаль, что он родился не в их ауле. Один Байрам отмалчивался. Нет, конечно, он рвал и метал, и сыпал проклятиями. Но вдогонку за Наркескеном никого отправлять не собирался, и к мести своих нукеров не призывал. Он и так потерял почти половину своей сотни. Однако, выглядеть трусом в глазах соплеменников не хотел, и поэтому отчаянно муссировал версию, что Нар сильный колдун, с которым как известно оружием сражаться бесполезно. Не берут колдуна ни стрелы, ни копья. И чтобы сохранить лицо, Байрам отправил все-таки гонцов искать в дальних стойбищах сильного колдуна, кто смог бы потягаться силой с чужеземцем.
