— В морозильнике.
— Ну так доставай, вместо масла будет! Уложив дочь в коляску, они сели на кухне ужинать. Заедать салом вареную картошку было не так уж приятно, но Виктор молча жевал и то, и другое поочередно, думая, что куда вкуснее было бы нажарить картошки с мелко нарезанным салом. Но это уже в другой раз. Сейчас он решил промолчать — все-таки это он забыл купить масла.
Снова на его лице возникла слегка самоуверенная улыбка, и жена насторожилась.
— Что там у тебя? Рассказывай! — она смотрела ему прямо в глаза.
— Дело дали! — признался наконец Виктор. — Настоящее!
— А паек когда дадут? — спросила Ира. Виктор вздохнул.
— Тебе только паек, а все остальное по боку… Завтра паек. Кстати, там и масло будет, килограмм.
— А еще что?
— Гречка, сгущенка, рыбные консервы, селедка… Все то же самое.
Несколько минут они ели молча, потом жена, почувствовав себя в этот раз виноватой, по-собачьи заглянула в глаза Виктору.
— Так что там за дело тебе дали?
— Убийство, — с гордостью ответил он.
— О Господи! — выдохнула Ира. — Ты же никогда таким не занимался! Это не опасно?
— Это отлично! Если раскопаю — ценный подарок, звание, больше денег.
Понимаешь?
— А кого убили-то?
— Еще не знаю, завтра с утра получаю бумаги… Мне только вечером сообщили.
Ира кивнула. Она посмотрела на мужа с любовью и жалостью. Трудно было ей представить, что такому щуплому, невзрачному, но такому любимому мужчине поручили расследовать настоящее убийство. Вон в кино те, что за убийцами гоняются, всегда крепкие, накачанные, высокие или коренастые. А в жизни, выходит, все не так. Последняя мысль ей понравилась, и она повторила про себя: «А в жизни все не так!»
Из комнаты донесся детский плач.
Ира спохватилась.
— Поставь чайник, а я пока ее покормлю.
— Сколько у тебя дел в производстве? — спросил утром Виктора шеф.
— Двадцать семь.
— Что-нибудь серьезное есть?
— Семь ограблений в лифте, четыре квартирных кражи, поджог коммерческого киоска, остальное — мелочи…
— Завтра получаем стажеров из высшей школы милиции, передашь все им. Пять человек прибудет, можешь одного выбрать себе в помощники.
Виктор стоял перед заваленным бумагами столом, за которым сидел в крутящемся офисном кресле Леонид Иваныч, он же майор Крысько, он же между своими — Крыса, однако с уважением и почти с любовью.
Майор в пятьдесят пять и до смерти майор. Иными словами, из породы вечных майоров, которым совершенно наплевать на свое будущее. У Леонида Иваныча его наплевательство в сторону будущего выражалось в вечной непричесанности, да и брился он нерегулярно. Трудно сказать, следил бы он за собою лучше, если бы получил подполковника. Скорее всего нет. В этом возрасте уже не изменяют привычкам или их отсутствию.
