Снова и опять голос стюардессы:
«Отстегните ремни! Не привязывайтесь! Курите! Вставайте! Не замирайте! Танцуйте! Радуйтесь! Не спите! Не заглушайте! Хохочите! Смейтесь! Веселитесь! Мы делаем широкие круги и приземляемся по ту сторону океана. Не задерживайтесь: трап подан! Слюнявчики оставьте здесь, не копошитесь, не привязывайтесь!
Мы делаем посадку в необозначенном аэропорту «Кольцо Жизни». Погода в этой столице такая: ноль градусов по Цельсию, тридцать два по Фаренгейту. Лёд плавится, вода замерзает. Светит яркое солнце. Ветер невидимый, страстный. Время между восходом и заходом. Будущее и прошлое сливаются в одну точку.
Выходите из самолёта земли своей!
До свиданья! Спасибо за перелёт нашей компанией. Ждём вашего возвращения. С любовью!
Не забудьте сокровища… Слова исчезают в пропадающем звуке.
Как теперь поживают мои тогда написанные мысли и впечатления? Возникшие на заре американской жизни — плоды моей грусти, удивления и любви, — что теперь с вами?
Америка с первого взгляда — и сейчас, через двадцать лет проживания. Выдохлась ли свежесть восприятия?
Отделилось ли, что присуще коммунистическому идеалу, а что общечеловеческому? Поддалось ли это истолкованию? Нет — не поддалось!
Что оценила и что полюбила?
Оценила — можно защититься от прикосновений, и полюбила эту защиту.
Не полюбила — бессмысленность «большого числа», и всё обратное тому, что заложено в наших инстинктах.
Укрепилась ли на движущемся, колеблющемся асфальте?
И что теперь испытывает душа, отправившаяся путешествовать?
Со мной случилось то же, что бывает со всяким, кто долго жил где‑то… он приживается «до какой чудовищной степени приживчив человек!» прибивается к земле, к счастью, к обыденной жизни.
Могла ли я это себе представить?!
Оглядываюсь назад и… не возвращаюсь к старым привязанностям.
Оторвалась сердцем от бывшего отечества. Пуповину перегрызла зубами. И хотя душа остаётся наполненной сожалением и горечью, но она успокоилась, и не хочет связывать себя болью.
За это время я узнала многое, слишком многое, но не об Америке, а о соприкосновении людей. И всё видимое, — самую скрытую внутренность жизни, хочу воплотить, перенести в свою новую книгу «Записки о невидимых поединках».
Мы больше не понимаем друг друга. Мы больше не узнаём самых знакомых.
Загадки Америки, людей в новом свете, остаются и мучают, и восхищают.
Часто вижу такие вещи, которые понять не в силах, — «вне» наших собственных рамок. Что поразило меня в начале моей американской жизни, то и продолжает удивлять.
