— Как приятно, что ты поставил Барбера, — говорит она. — Мы с тобой настроены на одну волну.
— Думаю, да.
— Прежде всего я хочу, чтобы ты стал моим другом, — говорит она. — Близким другом. У меня никогда не было близкого друга.
Она выпила больше вина, чем я. Неожиданно в ее лице появляется что-то незнакомое.
— Наверное, мне не стоило пить перед выступлением, — говорю я, вспомнив о своем долге, и отставляю бокал на кухонный стол.
— Прости. — Она искренне раскаивается. — Это я виновата. Мне следовало об этом подумать.
— Не огорчайся. Все будет в порядке. Водка, которой ты тогда меня напоила, была хорошей школой.
— Не напоминай мне об этом, — строго говорит она. — Но и не обвиняй. Я тогда так поступила, потому что не могу никому быть судьей. Я поняла, что ты в этом нуждался.
— Как умирающий нуждается в последней милосердной инъекции?
Она с испугом на меня смотрит.
В черном «Вольво» с шофером, который больше получаса ждал нас у квартиры Сигрюн, мы прибываем в большой зал акционерного общества «Сюдварангер».
— Это все Гуннар, — почти виновато говорит Сигрюн.
— Откуда ты его знаешь? — спрашиваю я.
— Я была первым врачом, который когда-то понял, насколько серьезно он болен.
— Ты его спасла?
— Можно сказать и так. Незадолго до того его жена умерла от рака. Было похоже, что пришел и его черед, но он поправился. Он был очень мне благодарен. Гуннар опекает один детский дом в Мурманске, для которого я собираю деньги. Он не знает, как мне угодить.
— Я тоже. Но ты должна помнить о том, чего ему делать не следует.
Мы оба смеемся.
Гуннар Хёег встречает нас у входа. В воздухе пахнет металлом и бизнесом. На Хёеге синий костюм. Теперь я замечаю в его лице остатки болезни. А также и интимность, с которой он здоровается с Сигрюн. Быстрый поцелуй в губы может означать и всё, и ничего. Легкие комплименты, над которыми она смеется, однако принимает.
Хёег не сразу здоровается со мной. Сначала он внимательно на меня смотрит.
— Мы не могли связаться с тобой, — говорит он чуть ли не с упреком. — Но у нас было что-то вроде договоренности, ведь так? Я звонил во все отели по маршруту твоего турне. Мне помог В. Гуде. Ты получил мое сообщение?
— Да. Но у меня не было времени позвонить вам. Я не думал, что это так серьезно.
Он пожимает плечами, ему не нравятся мои слова. Он более важная птица, чем я. В его сценарии я — лакей, которого он может сожрать с потрохами и все равно заставить служить себе. Мне хочется сказать ему об этом, но я молчу ради Сигрюн. Только чувствую, что сегодня мне хочется напиться. Сначала обед. Все тосты. Надо внимательно выбрать репертуар, думаю я. Никаких технических ошибок на этот раз. Он проводит меня на сцену. Хочет убедиться, что все в порядке. Как раз перед приходом других гостей. Хёег говорит, что нам следует поторопиться.
