— В основном для меня имели значение люди, которым нравилось, что я играю на фортепиано, — говорю я Тане. — Только благодаря инструменту я становился заметным. Но самое большое значение имел для меня дом Скууга, где посреди гостиной стоял великолепный «Стейнвей». Там я становился заметным. Становился личностью. Хотя вообще-то был никем. И ничего этого я не понимал до тех пор, пока впервые не рассказал это тебе, глядя, как ты сидишь у пианино и думаешь или веришь, что я могу чему-то тебя научить.
— Научи меня чему-нибудь, — тихо просит Таня.
Она сидит, сгорбившись, и слушает. Что, интересно, она поняла из моей истории? — думаю я.
— Может, я и мог бы чему-нибудь тебя научить, — говорю я. — Только вот — чему?
— Покажи хотя бы, как ты играешь на пианино.
— Тогда садись ко мне на колени, — говорю я.
— С удовольствием. — Она встает.
Я сажусь на табурет перед инструментом. Она садится ко мне на колени. И вдруг начинает смеяться.
— Вот это урок! — весело говорит она.
— Сосредоточься! — шиплю я на нее и краснею.
— Постараюсь, — хихикает она.
— Бах, — говорю я. — Без него нам не обойтись.
Она ерзает у меня на коленях, пытаясь завести меня.
— Прекрати! — строго говорю я.
— Я ничего не делаю. Но стальная пружина должна находиться посередине.
— Бах, — повторяю я. — Я велел, чтобы ты сосредоточилась.
— На чем я должна сосредоточиться?
— Положи свои пальцы на мои. Чувствуешь? Так.
Она повинуется. Я начинаю играть медленную прелюдию до-диез минор из второго тома «Хорошо темперированного клавира» Баха. Она выразительна и вместе с тем показательна для движения рук. Таня словно приклеилась ко мне и чувствует, как мои пальцы скользят по клавиатуре. Внимательно слушает. Мне хочется, чтобы она прочувствовала каждое движение, которое необходимо, чтобы овладеть этим инструментом. Она сидит у меня на коленях, как маленькая девочка. Внимательная и восприимчивая. Пристально следит за ритмичными движениями моих рук, легко и игриво держит свои пальцы на моих, но не мешает мне.
Неожиданно я слышу, как что-то вплетается в музыку. Ее голос. Таня поет. Сначала почти неслышно. Потом более громко, уверенно. Она поет не мелодию, ее она не знает. Но поет в соответствии с гармонией. Поет нижний голос в до-диез миноре. Вариации Тани Иверсен на тему Баха. Я с трудом верю своим ушам. Она поет, не сознавая, что делает. Почти не открывая рта. Поет не для того, чтобы произвести впечатление. А исключительно для себя.
Вдруг она умолкает. Понимает, что я ее слушаю.
