Уилт | страница 54
8
Противостоять жидкой грязи, в которой застрял катер, тоже было невозможно. В дополнение ко всем их бедам, отказал двигатель. Гаскелл сказал, что все дело в руле.
— Это что, надолго? — спросила Салли.
— Это значит, что нас придется тащить к пристани на буксире.
— И кто же это будет делать? — спросила Салли.
— Какое-нибудь проходящее судно, — ответил Гаскелл.
Салли посмотрела на окружающие их камыши.
— Проходящее? — сказала она. — Мы торчим здесь всю ночь и полутра, и пока ничего не проходило, а если и проходило, то мы бы все равно не заметили из-за этого чертового камыша.
— Мне казалось, камыш тебя возбуждает.
— То было вчера, — резко сказала Салли. — Сегодня он означает, что нас никто не увидит с десяти метров. И ты запорол двигатель. Говорила тебе, не гоняй его так.
— Откуда я мог знать, что из-за этого полетит рулевое управление? — сказал Гаскелл. — Я пытался сняться с этой мели. Хотел бы я знать, как можно это сделать, не заводя двигатель.
— Мог вылезти и подтолкнуть.
Гаскелл посмотрел за борт.
— Я бы вылез и утонул, — заявил он.
— Катеру было бы легче, — заметила Салли. — Все должны идти на жертвы, к тому же ты обещал, что прилив снимет нас с мели.
— Ну, я ошибся. Там вода пресная, а это значит, что прилив сюда не доходит.
— Тебя слушать… Сначала мы на Лягушачьем пляже…
— Плесе, — поправил Гаскелл.
— Лягушачьем, черт знает чем. Потом оказывается, что мы в проливе Фен. А теперь где же мы, наконец, черт побери?
— В грязи, — ответил Гаскелл.
Ева суетилась в каюте. Там было не слишком много места для суеты, но то, что было, она использовала на сто процентов. Она застелила койки, убрала постельное белье в ящики под ними, поправила занавески и вытряхнула окурки из пепельниц. Подмела пол, протерла стол и окна, стерла пыль с полок и вообще привела все по возможности в порядок. Тем временем мысли ее становились все беспорядочнее и путаннее, и к тому моменту, когда она закончила уборку и все вокруг было на своем месте, а в каюте чисто, она окончательно запуталась и не знала, что ей и думать.
Прингшеймы были такие изысканные и богатые, и интеллектуалы, и говорили постоянно такие умные вещи, но они все время цеплялись друг к другу и ссорились, и, честно говоря, были совсем непрактичными и понятия не имели о гигиене. Гаскелл не мыл руки после туалета, и трудно сказать, когда он в последний раз брился. И еще, как они могли уехать из дома на Росситер Глоув, даже не прибрав после вечеринки, оставив кучу чашек и всякого мусора в гостиной. Ева была просто шокирована. Она бы никогда не уехала из дома, оставив там такую грязь. Она сказала об этом Салли, но Салли ответила, что не надо быть занудой и что дом не их, они сняли его на лето, и что общественная система, в которой доминирует мужчина, всегда ожидает от женщины готовности безропотно выполнять рабский домашний труд. Ева попыталась понять, о чем речь, и почувствовала себя виноватой оттого, что ей это не удалось и оттого, что, по-видимому, считалось ущербным так гордиться своим домом, как это делала она.