— Ты увидишь, эти Прингшеймы надоедят Еве через неделю-другую. Это просто ее очередная причуда.
— Если хотите знать, у этой причуды масса преимуществ. Деньги, статус и сексуальная неразборчивость. Все то, что я ей дать не могу, да к тому же щедро приправленное интеллектуальной трепотней насчет женской эмансипации, насилия, неприятия терпимости, революции полов и насчет того, что, если ты не бисексуален, значит, недозрел. От всего этого блевать хочется. Именно на такой бред Ева и покупается. Я хочу сказать, что она способна купить даже протухшую селедку, если какой-нибудь клоун из верхов общества скажет ей, что сейчас это самое модное блюдо. Вот уж доверчивость так доверчивость.
— Все дело в том, что у Евы слишком много энергии, — сказала Бетти. — Тебе надо попытаться уговорить ее пойти работать.
— Работать? — переспросил Уилт. — Да у нее больше работ, чем у меня обедов. Я ведь еще не все говорю. Мне достается только холодный ужин и записка, в которой она сообщает, что ушла на занятия керамикой, трансцедентальной медитацией или какой-нибудь такой же ерундой. Помните «Поттерс», машиностроительную фирму, которая разорилась после забастовки два года назад? Так вот, если хотите знать, в этом виновата Ева. Она нашла себе работу в фирме, дающей консультации по вопросам рабочего времени и повышения по службе. Ее направили на этот завод. И не успели оглянуться, пожалуйста, забастовка…
Они проговорили около часа, супруги предложили Генри остаться ночевать, но он отказался.
— У меня завтра много дел, — сказал он.
— Например?
— Во-первых, покормить собаку.
— Можно съездить и покормить. За один день Клем не умрет.
Они не смогли уговорить Уилта, который буквально упивался жалостью к себе. К тому же ему не давала покоя мысль о кукле. Может, еще раз попытаться вытащить ее из ямы? Он поехал домой и лег в постель, представлявшую собой кучу одеял и простыней. Утром он ее так и не прибрал.
— Бедный старина Генри, — сказала Бетти, когда они с Питером поднялись наверх. — Он в самом деле ужасно выглядит.
— Он сказал, что ему пришлось менять колесо.
— Да я не об одежде говорю. Меня беспокоит выражение его лица. Тебе не кажется, что он на грани срыва?
Питер Брейнтри покачал головой.
— Хотел бы я посмотреть, какой у тебя был бы вид, если заставить тебя в течение десяти лет каждый день заниматься с газовщиками и штукатурами, да к тому же если у тебя сбежала жена, — сказал он.
— Почему ему не поручат более интересную работу?
