В другом городе она сопротивляется сексуальным домогательствам аристократа и снова приговаривается к смерти. В этот раз её должны бросить диким зверям. Но расстроена она лишь тем, что может умереть, не успев окреститься в своей новой вере. Увидев водоём с тюленями-людоедами (кем бы они ни были на самом деле), она бросается в него и исповедует себя крещённой. Бог являет ещё одно чудо, и Фекла спасается невредимой. Наконец она воссоединяется с апостолом, сообщает ему о своём желании нести благую весть, и тот наделяет её соответствующими полномочиями.
Я вкратце обрисовал содержание этой действительно долгой и интересной истории. В первые века она была очень популярна среди некоторых групп христиан. А среди церковных руководителей она даже вызвала некоторую обеспокоенность, поскольку задела их значительностью роли Феклы, которая могла (сама!) себя крестить и, будучи женщиной, проповедовать благую весть. Ко второму столетию в большинстве церквей такие богослужебные функции уже были закреплены за мужчинами. Но казалось, что благодаря образу Феклы, не менее значительному, чем образ Павла, эти истории санкционируют и служение женщин. Кроме того, «благовестие» Павла в этом тексте касалось исключительно полового воздержания и уклонения от брака. В других церквах учили о важности семей и о том, что возглавлявшие их мужчины должны быть женаты, что их жены должны иметь детей и быть во всём покорны своим мужьям. Альтернативная перспектива в повествовании о Фекле вела к серьёзным разделениям в церкви [74].
Мы знаем об этом потому, что впервые древний автор упоминает об этой истории именно для того, чтобы противостать ей. Этим писателем был известный христианский богослов, защитник веры и женоненавистник Тертуллиан, который около 200 г. н. э. написал трактат о крещении. В этом трактате он нападает на женщин, которые использовали историю Феклы для оправдания практики крещения женщинами, в то время как для Тертуллиана это было исключительным правом мужчин. Тертуллиан утверждает, что весь сюжет с Феклой является вымыслом и не имеет исторической ценности. Как он говорит, на самом деле автором истории был пресвитер из Малой Азии. Он был пойман на этой выдумке и по церковному суду лишен своего церковного положения. Таким образом, согласно Тертуллиану, эта легенда не может служить оправданием практики крещения женщинами [75].
Ученые часто цитируют этот краткий, но замечательный пассаж из Тертуллиана, чтобы показать, что церковь не приветствовала подделывателей. Я бы тоже хотел, чтобы смысл инцидента был именно таков, поскольку и сам думаю, что подделывателям не были рады. Но к сожалению, здесь мы можем говорить лишь о недобросовестном сочинителе, а не подделывателе. Пресвитер из Малой Азии не писал книгу, которую бы пытался выдать за написанную Павлом; он написал книгу с вымышленными рассказами о Павле. При этом верно замечено, что поступили с ним так же, как обычно поступали с фальсификаторами. С него было строго взыскано за неправду.
