— Майк.
Ноль эмоций.
— Майк! — повысила я голос.
Он вынул из уха наушник и выразительно почесал себе висок средним пальцем.
Ну хватит. Я подскочила со стула.
— Бекки! — в голосе Ленни сквозило беспокойство. — Что ты творишь?
Я, в ярости топая ногами, вломилась в студию и направилась прямо к столу ведущего.
— Мне надо с тобой поговорить! — От ярости я брызгала слюной.
— Э-м-м, Бекки! — до меня будто издалека донесся голос Пита. — У нас шестьдесят секунд до эфира…
— Я смотрела твои новости всю жизнь, — сказала я Майку. — Ты был моим кумиром. Мы с папой всегда смотрели все передачи с твоим участием… — если он сейчас хоть заикнется о том, что слышал это от меня еще в лифте, я его… — Ты был воплощением всего того, чего я хотела достичь — и чего достичь не смогла. И вообще, знаешь, Адам ошибался, когда говорил, что по степени гнусности ты третий. Ты не третий, потому что хуже тебя просто никого быть не может!
Он притих и в изумлении уставился на меня.
— Да ты хоть представляешь себе, как тебе повезло здесь оказаться? — Голос у меня звучал на октаву выше, чем обычно. — Как нам всем повезло, что у нас есть эта работа? И как быстро мы можем ее лишиться?
Впрочем, сомневаюсь, что ему до этого есть хоть какое-то дело. В конце концов, с ним-то договор никто не расторгнет еще долго после того, как нашу программу похоронят.
Краем глаза я видела, что на меня смотрят все, кто находится в студии, но мне уже было не до мелочного чувства собственного достоинства.
— Э-э, полминуты до эфира! — раздался голос Пита.
Все так и застыли.
— Эй, Бекки! — раздался голос Ленни из операторской. — Ты как, в порядке?
— Я только мечтать могла о такой работе! — кричала я в лицо Майку. — О такой жизни! Чтобы работать на телеканале в Нью-Йорке!
— М-да, — сказал Мерв, — похоже, Померой ее доконал.
— Бекки! — снова подал голос Ленни. — Через пятнадцать сек…
— И вот когда появляется парень — потрясный парень, очень стильный — и ему хватает на меня терпения, и у нас доходит дело до постели…
Глаза у Майка сделались еще шире. По всей студии пронесся вздох изумления. На лице Колин наконец-то появилась настоящая, искренняя улыбка. Хорошо бы она вспомнила о ней, когда работает в эфире.
— Бекки, — упрашивал Ленни, — пять сек…
— А вместо этого, — сказала, вернее проорала я, — все пошло прахом! И все из-за тебя! — Я ткнула в него пальцем. — Здесь все идет из рук вон плохо, потому что тебе лень даже улыбку из себя выдавить!
Я сверлила Майка взглядом. На его лице не дрогнул ни один мускул. Похоже, во всей студии никто и вздохнуть не смел, кроме меня. Я дышала так, будто воздух вот-вот закончится.
