Я хватаю чью-то кувалду, и мы с порывом – низеньким мужичком в наряде козла, лицо под маской – рассекаем мобов направо-налево. Мужичок воинственно крякает, мы гоним парней вдоль улицы. Те иногда бросаются в контратаку, по одиночке или парами. Группируются, берут нас в кольцо. Напарник, судя по кличам, немолодой, но на редкость боевитый. Шустро прихрамывает, движения – молнии. Бросок, другой – и все барахтаются в пыли.
Мы носимся с улиц в проулки, ныряем в подворотни, дворы, расходимся, вновь сталкиваемся. Кто-то выбывает, новые вливаются, но мы с мужичком добираемся до самого центра города. Нас затягивает в гущу слоеный хоровод. Обезумевшие от веселья звери кружат нас, едва успеваю крутить копытами. Карусель разгоняется, я как лоскут на юбке кружащейся в жарком танце испанки, растворяюсь, и от меня ничего не зависит, не могу даже упасть, ноги отрываются от земли, бешеный ветер развевает меня шелковой лентой… Мельница вертится, жернова перемалывают мрачное прошлое, сомнения о будущем, превращая в зыбкое слепящее «сейчас»…
…Время таяло, часы плыли весенними льдинами. Призрачный праздник, тайком просочившийся в календарь, жонглировал толпой, город трясся цыганским бубном. Меня бросало из события в событие, они сливались, скользили вдоль памяти размытой полосой запахов, звуков, цветов. Чувств.
Вечера утекали за крыши.
Мягкие игрушки. Их дарили на каждом углу, обнимали, ими дрались как подушками, кидали вверх. Порой не мог отличить, кто рядом – развеселый слон или переодетый в слона человек. Воздушные шарики лучились солнцами в свободном полете, гурьбой плыли за хозяевами. Один сумасшедший хомяк на сотнях шариков парил в вышине.
Воздух насыщался ночной синевой.
Громадные батуты появлялись на площадях как грибы после дождя. Желающие уподобиться птицам скакали без устали, взлетали стаями навстречу небу. Кровь бултыхалась в теле, небо и земля вертелись песочными часами, где лишь одна песчинка. Мои вопли вливались в хор, я орал громче всех…
Фонари гасли, зрела лимонная заря.
Пару раз меня заносило домой – сполоснуться, наспех пожрать. Пересекался с Машей: она таскала в свою комнату пресловутые игрушки. Ночевал в кафе, на улицах, крышах… Будил хохот, и все завихрялось по новой. Путал сон с явью.
Небеса багровели.
Пылали уличные дискотеки, находились диджеи с ноутами, колонками и запасами клубняка. Случались даже спектакли без всякого сценария. Ромео с Дантесом не поделили Мальвину, но прилетел Черный Плащ, раскидал всех по кочкам, в том числе Мальвину. Ну и прочая абракадабра. Постановка имела грандиозный успех, восторженные зрители бросали актерам… ну да, игрушки, шарики. Там познакомился с девчонкой в очках. Очки ей не шли, я проверил, когда нас занесло в какой-то общественный туалет. Снимать костюмы запрещалось, но нам с ней было как-то по фиг…
