Синий кристалл наполняет котел водой, она медленно поднимается ровной прозрачной массой, как ладонь громадного призрака. Откуда течет, непонятно, словно просачивается сквозь металл. Чан заполнен до краев, Андрей трогает рубин, через несколько секунд вода кипит, сотни пузырей взрываются, стреляют роем кусачих брызг, вьется, разрастается пар.
– Что это? – Улыбка Андрея детская, озорная.
– Здесь можно готовить магические зелья, творить заклинания. Должен же ты чем-то себя занимать, а это увлекательно, можно кудесничать днями и ночами, от результатов порой дух захватывает.
– Но я не знаю заклинаний, рецептов.
– Книги в шкафу, нижняя полка.
– А куда девать эти зелья, заклинания? Не складировать же в шкаф и под кровать. Или тут ходят торговые караваны?
– Ну… Если хочешь, можешь наколдовать этих торговцев, даже задать, как часто караван будет посещать башню. Могу наколдовать и я.
– Вот как.
– Мы хозяева этого мира.
– Здесь почти ничего нет. Но мне нравится простор.
– У тебя будет время все обустроить.
Андрей озирается, рассматривает каждую линию башни: грани кристаллов, глазницы окон, трещины, платье Яры, изящный изгиб шеи… Пытается принять в сердце каждый элемент нового дома, где проведет остаток дней, недель, месяцев, а быть может и лет.
Книги и впрямь надо прочесть. Здесь Андрей сможет преобразить все по своему желанию, построить волшебные, прекрасные города, населить людьми благородными, честными, смелыми, добросердечными, в конце концов приготовить вкусный обед, например, печеную курицу, давно не ел… Но в первую очередь – сделать прикосновения Яры теплыми. Холод напоминает, что этот мир лишь иллюзия сумасшедшего…
– О нет! – выдыхает Яра.
Андрей оборачивается. На горизонте, от края до края, чернеет, шевелится полоса, с каждой минутой жирнеет, смыкается петлей вокруг башни, движения в ее ткани все отчетливее. Армада кошмарных монстров. Рычание, клекот, рев, свист, хрип, карканье, лязг мечей, копий, сабель. Этих монстров Андрей когда-то рисовал в тетради, населял ими воображаемые миры, мечтал воссоздать в компьютерных играх, заставлял рвать друг друга себе на потеху, забывал…
Тварей ведет силуэт в черном плаще.
– Колб, – шипит Яра.
– Зачем он…
– Я ему объясню, что незачем, – цедит Яра, вновь жестокая, яростная амазонка. – Ты ничего ему не должен.
В котле вздымаются языки черного пламени, Яра загораживает Андрея, на лице оскал пантеры. От огня исходит сырая затхлая прохлада, как в склепе, черные ленты копошатся прожорливыми червями, бьются в агонии, хотят дотянуться до свежего мяса. В черноте проступают знакомые черты лица.
