. Грубо говоря, во всяком случае.
— Доктор… — Экран на датчике начал моргать, и Финн продемонстрировал его Доктору.
СМЕЩЕНИЕ СОСТАВА.
Неожиданно со стороны золотой статуи раздался оглушительный треск. И без того обширный живот Канджучи словно бы раздулся еще больше. Его голова дернулась из стороны в сторону, когда шея под ней раздулась, словно бы под позолоченную кожу накачивали жидкость. Идеально вылепленная одежда растянулась и деформировалась, когда расширились плечи, удлинились ноги. Казалось, будто смотришь на отражение той же самой статуи в кривом зеркале. Увеличившейся. Более громоздкой. Еще более тревожащей.
— Думаю, пора мне сделать собственную небольшую проверку состава, — возвестил Доктор. Он вытащил маленький керамический инструмент из кармана брюк. Кончик предмета засиял голубым, когда он поднес его к одному из бревноподобных пальцев статуи.
И тут вдруг гротескная фигура бросилась вперед одним свирепым движением. Ее огромная рука ударила Доктора в грудь, отбросив его на жесткую базальтовую стену.
Финн вскрикнул от потрясения и испуга. Он замер, не двигаясь, ожидая хоть какого-то признака того, что Канджучи может пошевелиться вновь. Но фигура оставалась неподвижной. С опаской Финн прошел к месту, где угловатым кулем лежал Доктор. — Вы в порядке?
— Что? — Глаза Доктора резко распахнулись. — Все в порядке, не беспокойтесь. Думаю, я получил свой образец. — Он расстегнул верхние пуговицы на своей рубашке и оглядел себя. — Да, я просто могу вытащить остатки из своих ребер.
С одурманенной улыбкой на лице голова Доктора откинулась назад и глаза его закрылись, оставив Финна в одиночестве с омерзительной раздутой фигурой. Ее глаза, казалось, были прикованы к нему, не просто отражая красный свет, но поглощая его, пылая темной энергией.
И когда потрясение и недоверие вытеснили из его головы рациональные мысли, шумы и прохлада и красный свет вызвали другие детские воспоминания. Они напомнили ему о тех длинных ночах, когда приходили кошмары, когда он звал своего папу, который так больше и не вернулся, и когда тени надвигались со всех сторон, как эти черные, искривленные стены.
Вот только здесь внизу солнце не взойдет никогда.
Финн зажмурил глаза, пытаясь привести в порядок свои мысли, осознать невозможные вещи, свидетелем которых он оказался.
Когда он вновь открыл их, блестящая статуя стояла на метр левее.
И путь в помещение был свободен.
