Мертвецы зимы | страница 43



Блум, удовлетворенно хмыкнув, повернулся к нам, и, засунув руки в карманы, уставился на нас.

— Доктор Смит, мадам Понд, я думаю, что с вами не все так просто. Пришло время узнать, что в вас не так.

Он вытащил что-то из кармана, тряпку, пахнущую ужасно отвратительно. Я знаю это, потому что он резко закрыл ею мой рот и нос, и я ощутила вонь, похожую на смесь запахов гниющей травы, протертого мастикой пола и дешевого геля после бритья.


Когда я очнулась, то обнаружила, что привязана к коляске и сижу на берегу. Была ночь.

Я была не одна. Недалеко от меня стояли пустые кресла, скрипящие на ветру. Вокруг меня клубился туман. Я слышала голос в воздухе, поднимающийся из моря, поющий песню… Снова и снова, без слов, только мелодия. Туман струился вокруг меня, волны накатывали на берег и отступали. Было холодно и очень страшно.

Я попыталась встать или пошевелиться, но чем больше я дергалась, тем сильнее впивались в меня веревки.

Я вспомнила, как мой милый папочка пытался починить шезлонг на нашем семейном пляже. Шезлонг рухнул, прищемив ему палец, и мама сказала, что папе еще повезло, что палец не отняли. Я ощутила то же чувство беспомощности.

Эми Понд. Сидит на пляже, окруженная туманом. Туманом, который движется как живой, светится… И звучит этот высокий странный голос, эхом отдаваясь в скалах, словно голос оперного певца, от которого лопается стекло. Было так холодно. Я была так напугана. И отчаянно желала, чтобы пришел Доктор и спас меня. Я подумала о том, как сильно он мне сейчас нужен.

Недалеко от меня, в зеленоватой темноте, начал формироваться силуэт. Силуэт мужчины, идущего по волнам мне навстречу…

Дневник доктора Блума

6 декабря 1783

Боже, Боже, Боже, Боже мой!

Какой день! Но всё хорошо, что хорошо кончается.

Хорошие новости, очень хорошие новости. Косов сообщил мне, что позаботился о не в меру назойливом мистере Понде. Мы также убедились в том, что дражайшая женушка этого Понда надежно привязана на берегу, что значит, что мы вскоре получим от нее всю необходимую информацию. И что они оба больше не доставят нам проблем.

Значит, остались только Мария и Доктор Смит.

Пердита связала их обоих в моем кабинете. Она как всегда блистательно затянула узлы и теперь стояла позади моего кресла, положив руки на мои плечи.

— Чаю, милый? — спросила она, так заботливо.

Маленькая девочка открыла глаза, осмотрелась и заплакала.

— Ну же, Мария, моя дорогая, — посоветовал я, используя свой лучший Твердый-в-общении-с-детьми голос. — Не волнуйся. Не плачь. Мы принесли тебя сюда, чтобы ты получила лечение. Ты ведь помнишь о лечении, не так ли?