— Прости, — говорю я Дилену, сидящему на диване и надувшемуся на мои слова. — Давай будем действовать вместе, хорошо? В кармане сумки у меня ручка. Первое, что надо сделать, это понять, куда Джина могла пойти со всеми этими вещами… — Я останавливаюсь, чтобы подумать. Сколько у меня было четвертаков в копилке? Не так уж много. В прачечную я ходила на прошлой неделе. — Сколько денег дала тебе Джина сегодня утром?
— Примерно десять баксов.
— Десять? — Могу поклясться, что там было не больше пяти…
В мои затуманенные мозги заползает понимание того, насколько все плохо. Я открываю дверь в комнату Индии и… обнаруживаю там еще одну проблему.
Керамическая кошка Индии, японская Манеки Неко, та, которая моет себе за левым ушком на счастье, лежит на туалетном столике, разбитая на куски. Копилка в виде кошки — та, куда Индия последние девять месяцев (с тех пор, как переехала ко мне) складывала все крохи и остатки, вступила в свою следующую кошачью жизнь, разбитая на мелкие кусочки, а ее денежные внутренности украдены.
Моя сестра — воровка.
И у меня большие неприятности.
— С вами всегда большие неприятности, юная леди!
Это голос мамы. Она только что остановила рядом со мной машину. Я была так рада видеть ее, что не обратила внимания на то, что она мне сказала. Почему-то я не смогла найти дорогу домой. Все было каким-то другим, и я не узнавала улицы.
— Где ты была? — спросила она, когда я залезла в «импалу» и попыталась захлопнуть своими шестилетними ручонками тяжелую дверь. В конце концов мне это удалось.
— Я ходила посмотреть на собачку, — ответила я. И мысль об этом заставила меня позабыть о том, как мне было страшно, когда я шла мимо незнакомых домов в зарослях сорняков и среди бутылок, валяющихся в придорожных канавах.
После занятий, после того, как меня вырвало на карусели, чего я очень стыдилась, Джона вспомнил о своем обещании и повел меня посмотреть на свою собаку. Шеп и в самом деле был очень милым псом. Черно-белый, лохматый, он лизал тебе лицо, если позволишь.
— Давай заведем собачку, — попросила я.
— Какую собачку? Куда ты ходила? — спросила мама, не ответив мне.
— К Джоне. — Только тогда я заметила, что лицо у мамы красное, а волосы на шее висят взмокшими от пота прядями. — Он учится в нашем классе, — добавила я, потому что уже знала, что на тебя, может быть, не накричат, если ты добавишь к рассказу какие-то важные правдивые детали.
— Так ты не пришла домой после школы, потому что пошла смотреть на эту проклятую собаку? — «Импала» издала горестный звук, когда мама повернула ключ зажигания, хотя мотор уже работал.
