Свобода означала возможность убежать за несколько кварталов — туда, где я и столкнулась с Джоной.
— Ты что так долго? — спросил он в тот день, когда мне исполнилось девять и когда я выслушала лекцию по теме «половое воспитание».
Я уперла руки в боки и неотрывно уставилась на него, изо всех сил подражая маме.
— Я слушала о твоей «штучке».
Широко открыв рот, Джонз воззрился на меня.
— Что?
Театральным жестом я показала ему куда-то между ног.
Он покраснел.
— Ничего себе.
— Да? В том-то и дело, что «чего». Так мама говорит.
Его румянец побледнел.
— Вот оно что. Мама разговаривала с тобой о сексе…
Мы уселись на кромку тротуара. Я взяла палочку и стала тыкать ею в лист, но потом поняла, что делаю, и отбросила ее.
— Она сказала, что хотела бы, чтобы я играла с Барби, — сказала я, вытирая запылившуюся руку о брюки.
Джонз и это переварил.
— Ей бы на Джолин посмотреть, — сказал он.
Я рассмеялась. И втайне пожелала, чтобы мама и в самом деле смогла увидеть, что Джолин заставляет делать Барби и Кена, играя с ними в мужа и жену.
Я просыпаюсь, потому что совсем замерзла. После того, как Джина объявила мне свою новость, и после того, как я поняла, что остается всего полтора часа до звонка моего будильника, уже глупо было стелить двум молодым любовникам на полу. И мне ничего больше не оставалось, как лечь на диван, опять принять позу эмбриона и удивляться, как я могла впутаться в эту историю, к которой никакого отношения не имею. Но в какой-то момент — вероятно, когда мои ноги занемели от того, что я подтянула их к груди, — я, наверное, все же отключилась, потому что смутно припоминаю свой сон, в котором мальчишки со своими «штучками» гонялись за мной по всему школьному двору.
Я просыпаюсь совершенно заледеневшая и чувствую, что умираю — хочу кофе. Слышу знакомые звуки — Индия плеснула воды в кофеварку — и в душе благословляю ее и ее предков.
— Привет, — говорит она, когда я нетвердой походкой вваливаюсь на кухню и сажусь за стол.
— Привет. — Я уютно укладываю лицо в ладони. Руки у меня холодные, но этот холод, по крайней мере, смягчает жжение в глазах. — Она беременна, — бормочу я, все еще пряча лицо в ладонях.
Молчание.
Я смотрю сквозь щелку между пальцами.
Индия в середине процесса приготовления кофе. Она не отрывает глаз от мерной ложечки.
— Сколько я положила, одну или три?
— Я не смотрела.
— Тогда дальше придется на глаз. — Она подсыпает еще несколько ложечек и включает кофеварку.
— Просто не знаю, что делать, — говорю я, наблюдая, как она убирает мешочек с кофе и вытаскивает пакет с хлопьями.
