- Тебе не стоит ходить одной, и лучше - без моего личного присмотра. А что касается моего спокойствия - если я спокоен внешне, то это еще не значит, будто я так же спокоен внутри.
О, вот это я прекрасно понимала, и все же:
- И что ты чувствуешь сейчас? Если ты не можешь это показать, тогда расскажи.
- Зачем тебе это?
- Хочу знать.
- Простое любопытство?
- Может быть, не знаю.
Я действительно не знала, зачем это спрашивала, но знать это хотелось очень.
Серафим оглядел мое лицо и ответил:
- Я чувствую растерянность, боль, страх, гнев, желание... Этого достаточно?
Я просто смотрел на него в ответ. Мне вдруг захотелось встряхнуть его и заставить все это показать. Было жутко смотреть на него и понимать, что, то же самое может произойти когда-нибудь и со мной. И очень хотелось верить, что найдется что-то или кто-то, кто не даст мне превратиться в такую ледышку, как Серафим. Всегда безупречен - костюм с иголочки, ни одной эмоции - это больше походило на искусственность. Будто по-настоящему мертвый внешне, но внутри... на это хотелось взглянуть поближе. И слово "раскусить" - сейчас очень подходило к тому, что я хотела с ним сделать. Возможно, мне удастся отыскать в его чувствах сострадание или хоть какие-то крохи понимания моего состояния.
Я провела рукой по белому галстуку и вытащила его из застегнутого пиджака. Потянув узел, медленно вытянула конец галстука из петли и освободила шею Серафима от этой удавки. Он смолчал, даже когда галстук отлетел в кусты. Холодные глаза следили за моим лицом и движением рук, которые потянулись к пуговицам пиджака - одна, вторая, третья - из-за моей осторожности и медлительности это все приобрело некую интимность. И Серафим, наконец, среагировал, обхватив ладонью мое запястье:
- Позволь спросить - что ты делаешь?
- Хочу освободить тебя от лишних обязательств. Мы не на приеме. - Я подняла другую руку и потянулась к пуговицам на рубашке. - Можешь просто расслабиться и почувствовать себя свободным. Здесь и сейчас, в эту минуту. Когда ты последний раз позволял себе подобное? Уверена, что давно это было.
Я ловко расстегнула три пуговицы рубашки и сдернула с его плеч пиджак, освобождая свою руку от слабого захвата и приближаясь к нему на расстояние поцелуя.
- Так-то лучше, не правда ли?
Рука Серафима, уже выскочившая из пиджака, обхватила мое горло. Дыхание коснулось губ:
"Хватит, Маргарита".
"Извини, но только так я понимаю, что рядом со мной не статуя, а мужчина. Теперь предлагаю продолжить подъем на смотровую площадку".
