- Можешь придумать все что угодно. Какая теперь разница, - с нотками злобы закончила я.
- Марго...
Его ладони попытались стиснули мне запястья. Но увильнув от его рук, я ухватилась за края рубашки и дернула в стороны, обнажая его бледный торс. Мои губы нависли над его ртом, а глаза с вызовом и злостью заглянули в темнеющую серую мглу.
- В чем дело, Серафим? Я же обещала сегодня быть твоей. Разве не для этого ты меня спас? - продолжала говорить во мне ядовитая горечь.
Рука Серафима метнулась к моему лицу, крепко стискивая подбородок.
- Хватит, - со злостью процедил он мне в губы.
Ну вот и первая его эмоция... его гнев. И мне он был сейчас чертовски нужен, чтобы помочь успокоиться.
"А что ты еще хочешь от меня услышать? Что ты был прав?"
Серафим ничего не ответил. А я закрыла на мгновение глаза, чтобы собраться с духом и уговорить свою гордость на маленькое признание.
"Да, черт тебя подери! Ты был прав! Прав на счет Леонида и Юлиана... но ты не прав, распоряжаясь моей жизнью за меня".
"Я твой отец, Маргарита, и твоя жизнь принадлежит мне, как и ты сама..."
Возразить или взбунтоваться я не успела. Притянув ближе мое лицо, Серафим вцепился в мои губы, грубо и властно, с какой-то болезненной жадностью. Его рука погрузилась в волосы, накрывая затылок, не позволяя отстраниться. А я и не пыталась. Я потянулась к нему навстречу, прекрасно понимая, что терять мне уже нечего.
Но очень скоро этот жадный поцелуй напомнил, каким Серафим был со мной в тот, первый раз. Он был великолепен, как и та долгая ночь. Я могла ненавидеть его сколько угодно, но сложно было не признать, что есть в нем что-то притягивающее, и что-то такое, отчего появлялась уверенность - на него можно положиться. Иногда. Он был настолько сдержан и скрыт, что его сложно было понять. Привычка следить за каждым движением и взглядом любого существа, рядом с ним натыкалась на глухую стену. И так же иногда, сквозь эту стену пробивались какие-то эмоции, и они казались лавиной, готовой поглотить не только его, но и меня вместе с ним.
Я прекрасно понимала, что нужна ему. Возможно, гораздо больше, чем кому-то еще. Но если бы я отвечала взаимностью каждому, кто во мне нуждался, то уже давно превратилась бы в проститутку. Вот только, Серафим был не каждым... и именно поэтому я сейчас охотно отвечала на любое влажное движение его губ. А что еще оставалось делать?
Подхватив меня, Серафим попытался подняться. Но я не дала, когтями вцепившись в спинку кресла.
