Но нет, я не желала больше впадать в истерику. Надоело! Я просто буду упиваться своей печалью.
Проведя в ванной около часа, я чувствовала, что из комнаты ушли почти все. Остался один Серафим, который безмолвно и терпеливо ожидал моего выхода. И поднявшись с пола, я вышла к нему.
Серафим сидел в кресле: нога на ногу, рука поднята к лицу, держа два пальца у виска, а серые глаза сосредоточены на мне. Прислонившись спиной к стене, я смотрела на него в ответ, думая о том, как я его ненавижу... и как он сводит меня с ума своей скрытой страстью и нуждой. К этому невозможно было оставаться равнодушной. Это было чем-то слишком новым, и слишком сильным. И я этого боялась. Было сложно разрывать сердце между двумя мужчинами. А если их в сердце в два раза больше? Да, вот только уже никого не осталось, между кем можно было разрываться...
- Ты знал, что все будет именно так, - произнесла я.
- Да, - спокойно ответил он.
- И теперь ты доволен?
- Нет.
Я хмыкнула, отходя от стены, и чувствуя, как меня медленно начинает душить злость.
- Отчего же? Ты же добился того, чего хотел, разве нет?
Подойдя к Серафиму с лживой улыбкой, я наклонилась над ним, нагло заглядывая в глаза. Мои пальцы коснулись его щеки.
- Разве нет?
Его рука мгновенно сжала мое запястье, убирая в сторону.
- А чего я по-твоему хотел?
- Ты хотел у меня все отобрать, а потом заставить смириться. И у тебя это получилось.
- Ты слишком узко мыcлишь, Маргарита. У тебя не было другого выбора, и ты должна была это понять сама. И не надо делать из меня большего монстра, чем я есть.
- О, я прекрасно знаю, что в тебе есть много хороших качеств. Например, ты очень заботливый, ты такой заботливый, что упорно и слепо не желаешь отдавать меня смерти. Но лишь в других обстоятельствах я была бы готова сказать тебе за это спасибо. Ты сохранил мне жизнь не для меня, ты сохранил ее для самого себя, потому что я - не просила!
Выдернув руку из его ладони, я выпрямилась. И не ожидая его ответа на мои слова, в котором не нуждалась, я спросила:
- Что там с клубом Юлиана?
- Он на капитальном ремонте.
- Наверное, мне стоит за это извиниться, - ответила я с печальной улыбкой. - И какое наказание меня ждет за это?
- Я еще не решил.
Я снова злорадно хмыкнула. Наклонившись над Серафимом, я положила руки на его плечи и села на него сверху, обхватывая его бедра своими.
- А в чем же сложность? А? Давай, не стесняйся.
И без того каменный Серафим, напрягся подо мной. Впрочем, ощутимое напряжение в районе паха появилось у него еще раньше. И без лишних церемоний, мои пальцы принялись расстегивать верхнюю пуговицу его рубашки.
