— Трогай!
Миха разродился басистым "н-но!" и коляска покатила по мощёной булыжником дорожке. Ехать предстояло в объезд — через заливные луга, яблоневый сад, высокий каменный мост и рощу с огромными реликтовыми дубами. Просто отец, как и я, не слишком жалует короткую дорогу — ту, что бежит мимо кладбища и пропитанной тошнотворным запахом скотобойни. Да и торопиться, в принципе, незачем.
Небо уже подёрнулось розоватой предзакатной дымкой, в воздухе витала прохлада, мир искрился зеленью, словно кричал о наступлении лета.
Близняшки держались позади коляски. Выглядели не слишком радостно, но несказанно мило — платья кремового оттенка неплохо скрывали характер, придавали скромный, благочестивый вид, а тщательно уложенные локоны делали лица чуточку взрослей.
Моё платье наоборот скромности не добавляло и отличалось ослепительной белизной. Просто так положено — когда девушке исполняется восемнадцать, её наряды становятся откровенней и отчасти напоминают свадебные. А то вдруг кто-то не знает, что девица созрела для брака?
Причёска, разумеется, под стать — вместо простых лент маленькие, украшенные блёстками розочки. Прозрачный намёк на венец невесты — опять-таки для тех, кто не в курсе, что девушке уже пора…
— Розы смотрятся великолепно, — не скрывая гордости, сказала мамулечка. — Хорошо, что ты в отцовскую родню пошла. В светлых волосах розочки теряются, по себе помню. Ох, как я плакала, когда на первый взрослый бал шла…
Ну да, у мамы волосы цвета пшеницы, в таких цветы и впрямь выглядят бледно. Зато в моей чёрной гриве напоминают звёзды, по ночному небу рассыпанные — по крайней мере, именно так госпожа Флёр говорит.
Отец смерил нас насмешливым взглядом, а потом посерьёзнел, наклонился ко мне и… и стало ясно почему он решил в коляске ехать.
— Линар письмо прислал, — тихо сказал господин Анрис.
Я вопросительно приподняла брови. Сердце споткнулось, показалось вдруг, что брат о Райлене пишет. Ведь назначение брюнета в Вайлес — не тайна, такие события не только в местных, но и в столичных газетах освещают. Не на первой полосе и без фотографических портретов, но всё-таки.
Однако речь пошла о другом.
— Он пишет, что не хочет приезжать на каникулы. Дескать, в Академии дел полно.
— Ну он же не студент, аспират, — прошептала мамулечка. — У него исследования, практики… Прохлаждаться некогда.
Отец от этих слов отмахнулся, снова уставился на меня.
— Соули, напиши ему, а? Не дело, что парень с утра до вечера, день ото дня, над книгами и колбами сидит.
