Зато повернувшись, понял всё и сразу.
— Соули? — строго вопросил он.
Тут из-за колонны выпорхнули близняшки. Не знаю, как Мила от первого бокала избавилась, но её руки были совершенно чисты. И я решилась на ложь:
— Папа, это первый бокал…
Сестричка… нет, она ничего не сказала, только нахмурилась недоумённо, и родители всё-всё поняли.
— Я всё-таки настаиваю, — мягко сказал Райлен.
— Настаиваете на чём? — зло прищурился отец.
— На танце, разумеется…
— А…
Взгляд родителя мог пробить каменную стену. У меня просто не осталось выбора.
— Конечно, господин маг. Конечно, я подарю вам эти два танца!
Родители облегчённо выдохнули. Просто танец со столь важным гостем, точно затмит воспоминание о танце с господином Дандом, а значит, сплетен не будет.
Кажется, я начинаю ненавидеть и мага, и провинцию, и… и Богиню заодно!
Райлену повезло. Вернее — очень повезло. Так словно брюнету не только Всевышний — само Мироздание благоволит! А чем ещё объяснить, что первым танцем во втором акте объявили дурборский вальс?
Говорить во время дурборского вальса невозможно, но это полбеды, а беда… беда в том, что более пошлого танца во всех семи мирах не сыскать! Почему его до сих пор не запретили — ума не приложу! Впрочем… до сегодняшнего вечера, особых неудобств от существования этого псевдо хореографического безобразия не испытывала. Да и вообще о пошлости танца не задумывалась.
Маг протянул правую руку, а я, как и полагается, подала левую. На первых аккордах герцог учтиво склонил голову, я присела в обязательном реверансе и… началось.
Разошлись и снова шагнули навстречу друг другу. Опять отдалились, чтобы через мгновенье подойти вплотную. Подобно дуэлянтам, очертили полный круг, замерли, повинуясь мелодии. Мои ладони легли на его плечи, ладони Райлена крепко сжали талию. Новый аккорд и взлёт… Райлен прижимает сильно-сильно, и кружит всё быстрей и быстрей. Я же пытаюсь побороть то ли злой, то ли смущённый румянец и не думать о том, что моё декольте на уровне его губ и горячее дыхание щекочет обнаженную кожу.
И вновь под ногами паркет… кажется. То есть, умом понимаю, что стою, а вот ног не чувствую. Совсем-совсем. Как во сне снова подаю руку, делаю шаг назад, шаг вперёд, иду по кругу, опять кладу ладони на его плечи и снова взлетаю… а в голове сгущается туман, и румянец расползается по всему телу. И я уже не понимаю, что горячей — дыхание Райлена или пожар в моей груди… Не понимаю, но продолжаю танцевать.
