— На один день… — сказал Ларионов. — Ведь у вас же бывает, когда ничего такого на стадионе не бывает!
— Тогда уборка бывает, — сердито сказал директор. — Понятно?
— Ну, что вам стоит? — проникновенно сказала Лена.
— Мне — ничего! А вот стадиону — стоит! Знаете, сколько один день стадиону стоит! Сто-и-ит!
— Мы соберём, — деловито сказал Лёня Толкалин — лентописец. — Говорите цену!
— Мы не на базаре. — Директор «гостеприимно» распахнул дверь. — Не в деньгах дело. Всего хорошего!
— Но ведь общее дело! — не сдавалась Надя.
— Скажите спасибо, что я вам тренироваться разрешаю! Ты что там записываешь? — возмущённо спросил директор лентописца Толкалина.
Лёня невозмутимо щёлкнул клавишей своего магнитофончика.
— Я не записываю… я уже записал! Это для радио. Передача про бюрократов.
— Шантаж?! — злым шёпотом проговорил директор. — Во-о-н!
Под акациями ребята едва отдышались.
— Не будет игр, — сказал Ларионов.
— Не бойся… — ответила Надя. — Будут!
3
В субботу, на следующее утро, всё проспавший Иван Иванович раскрыл окно и замер. На каменистом пустыре под руководством дяди Миши, столяра-краснодеревщика, сооружались трибуны. Мотоциклисты, те, кто не уехал куда-нибудь на отдых или экскурсию по побережью, ютились в углу двора. Стол доминошников стоял теперь возле самого забора. Среди тех, кто привычно стучал домино уже по утрам, нашлись и сварщики, и каменщики, и один почти художник, который чертил на листах фанеры какие-то фигуры. Одна, изображающая дискобола, уже стояла, сверкая белой краской, прислонённая для просушки к дереву.
Ребята строили свой стадион.
4
На стадионе было пусто. Один Ларионов беспощадно гонял себя по гаревой дорожке, приседал, прыгал.
— Ген, а Ген! — Гусь позвал его ещё издали.
Ларионов остановился.
— Ну? — нахмурился он.
Гусь вышел на гаревую дорожку, по которой Гена собирался бежать, приняв позу спортсмена на старте.
— Научи меня прыгать… — Гусь умоляюще сложил ладони. — Ты видишь, у меня ноги перспективные, мне все так говорят. Возьми меня в ученики…
— Всё дурачишься? Уйди с дороги…
Гусь встал на колени:
— Гена, возьми меня в ученики…
— Ты что, за дурака меня считаешь?
— Таков закон. — Гусь поднялся и отряхнул брюки. — У каждого мастера должны быть ученики!
Ларионов, закусив губу, помчался на него с шестом наперевес. Гусь не сдвинулся с места, глядя на Гену, как на приближающийся поезд.
Ларионов легко перемахнул через него, промчался дальше и взял высоту… Юра подбежал к стойкам…
