Жажда | страница 58



— Пойми, что разумнее всего для тебя было бы принять Али таким, каков он есть. И не надо его любить как нечто исключительное. Ты должна его понять… Я буду с тобой совершенно искренна, как ты просишь. Да, это правда, я кокетничала с ним, хотела обратить на себя его внимание. Поначалу я восхищалась им на самом деле. И даже почувствовала, что он не остается безразличным к знакам моего восхищения. Ну и тогда… Помнишь, в тот вечер, о котором я рассказывала тебе, — все было так внезапно, сама не знаю даже, как это случилось, я не смогла помешать себе поцеловать ему руку, — так вот, в тот вечер я, подняв голову, увидела, что он как-то странно смотрит на меня. Мне даже кажется, что он склонился ко мне. Но я вдруг, испугавшись, убежала. Рассказываю все это только потому, чтобы доказать тебе, что любой мужчина, даже Али, может проявить слабость.

Я замолчала, сама не зная больше, что говорю, правду или ложь. Я уже столько раз мысленно проигрывала всю эту сцену с поцелуем, представляла ее так, как мне хотелось, что уж теперь, наверное, и не могла бы вспомнить, как то было в действительности. Я посмотрела на Джедлу. Мне было понятно, что злоба так же несовместима с ненавистью, как и с любовью. Так нет же. Мне понадобилось в ту минуту, вооружившись равнодушием, увидеть другого человека лишь как цель, отчетливо и ясно, чтобы точнее поразить ее. И я снова обратилась к Джедле:

— Не будь гордячкой! Бери пример с других женщин. Ну и что в том, если твой муж будет иногда питать к кому-то слабость или даже изменять тебе? Какая тебе разница, если он твой? Если ты его будешь иметь всегда? Твой-то лучше, чем другие… Я увлеклась и рассуждала уже только для себя: Вот все говорят, что я, в сущности, человек без родины, без корней. Однако сейчас я ощущаю себя такой же, как другие женщины этой страны, как наши матери, бабушки. Мне, как и им, ничего другого не надо, кроме семейного очага, дома, где можно заботиться о близких, слушаться своего мужа, — ведь, собственно, только это и надо женщине… Мужчина может иметь что-то и на стороне, но жену он всегда при этом будет уважать, не забывать о ней, а этого вполне достаточно. Женщины здесь знают, что когда состарятся, то мужья их могут взять себе другую жену, молоденькую девушку, и они не будут его ревновать к ней. Они спокойны, мудры, покорны. И, наверное, именно они-то и правы.

Джедла слушала меня с ненавистью и презрением. И вправду, что-то я уж очень живописно изобразила ей, как надо жить. То, что сейчас было написано на ее лице, ничем другим, как протест, назвать было нельзя. Смутная жалость поднялась во мне, но я знала, что именно этого бунта, этого протеста я и добивалась.