Направо от входа стоял маленький стол; у стола, опустив голову на руки, спал какой-то гвардеец.
Воклер сказал:
— Товарищи, я привел к вам нового защитника революции. Мы примем его в наш батальон. Согласен, дружок?
Сняв шапку и выпрямившись во весь рост, я крикнул:
— Да здравствует нация! Свобода или смерть!
И национальные гвардейцы повторили за мной:
— Свобода или смерть!
Крики разбудили дремавшего гвардейца. Он заворочался на стуле, протирая глаза.
— Кто там пришел? Что случилось?
— Это наш новый доброволец, — сказал ему Воклер. — Надо записать его в список нашего батальона.
Гвардеец обернулся ко мне.
— Гражданин, как тебя зовут?
— Паскале, сын Паскаля.
— Где ты родился?
— В деревне Мальмор, графство Венессен.
— Отлично! Подпиши теперь свое имя.
Я потупился. Мне стыдно было признаться, что я не умею ни читать, ни писать.
— Ничего, — утешил Воклер, пожимая мне руку. — Ничего, что ты не умеешь писать черными чернилами, мы скоро научим тебя писать красными. Где сержант Бериго?
— Здесь, бригадир!
— Бериго, отведите новобранца к каптенармусу; надо поглядеть, какой у него будет вид в форме национального гвардейца.
Один из лежавших на лавках гвардейцев поднялся, выколотил трубку, засветил у печки фонарь и сделал мне знак следовать за собой.
По узкой и крутой лесенке мы взобрались на самую верхушку старинной башни и пришли в большую квадратную комнату, сверху донизу набитую солдатской одеждой и амуницией. Повсюду были разложены шапки, ружья, сабли, мундиры.
Сержант смерил меня взглядом и стал перебирать ворох одежды, лежавшей на полу. Наконец, он вытащил один мундир и подал его мне со словами:
— Кажется, как раз будет тебе по росту. Примерь-ка…
Мундир был поношенный, но какое это могло иметь значение? Он был сшит из темно-зеленого сукна. Широкий красный воротник и большие золотые пуговицы заставили меня тотчас же забыть и про длинные фалды доходившие чуть не до пят, и про необъятную ширину мундира. Я только подвернул слишком длинные рукава красной подкладкой наружу, и вышли отличные обшлага такого же цвета, как воротник.
Таким образом с одеждой дело было быстро покончено. Но шапка! Вот с ней-то пришлось порядком повозиться. Я перемерил штук двадцать-тридцать, но все они упорно лезли мне на глаза. Наконец, сержант Бериго потерял терпение.
— Бери этот красный колпак! — воскликнул он. — Будет копаться-то!
Я послушно надел колпак, верхушка которого свисала чуть не до плеча, и приколол к нему большую трехцветную кокарду.
