Правда, когда я прибыл туда со своей миссией и окунулся в местную жизнь, она быстро перестала казаться мне сонной.
Центр этой цивилизации был на Шестой планете, вращавшейся вокруг гигантского, но вялого светила.
Всего планет в системе было семнадцать, но на Шестой они устроили, себе дом – без заводов, научных институтов и экспериментов с непредсказуемым исходом. Поэтому эта цивилизация и показалась нам такой тихой.
Зато на других планетах у них были такие гигантские рудные разработки и такие огромные заводы, производящие пластики и роботов, что мы с нашими шахтами на Марсе казались им сущими младенцами. Вот такой был расклад.
Поначалу я удивился, как это наших первооткрывателей угораздило так ошибиться, и даже испугался, не кроется ли в таком высоком технологическом развитии какой-либо угрозы для нашей планеты. Но потом понял, что этой цивилизации все наши научно-технические успехи и все наши залежи золота и урана не интересны до такой степени, что они даже не затрагивали эти вопросы на переговорах.
Я весь извелся, пытаясь предложить им хоть какой-то вариант сотрудничества в промышленности и науках.
Меня вежливо выслушивали на приемах, но от дальнейшего обсуждения уклонялись и приглашали на очередной просмотр очередного фильма.
А кино было для них всем.
Оно стало краеугольным камнем всей их жизни. Ни одно из искусств не могло не то что сравниться с ним, но даже приблизиться к нему. Потому что кино для них было куда выше, чем просто искусство. Если оно и стояло когда-то, как у нас, где-то рядом с литературой, музыкой, живописью, то ко времени моего прибытия на Шестую планету оставило далеко позади все, что обычно подразумевается под понятием «искусство».
Оно заменило им все – религию, хобби, дружбу, любовь и даже стремление к познанию пространства и времени.
Они забыли, что живут во Вселенной, и жили в своих кинотеатрах.
День и ночь, все свободное время – у экранов.
Кино стало для них крепчайшим вином, сильнейшим наркотиком, сладчайшим сексом.
Оказалось, что все мощности этой гигантской цивилизации работали на одну единственную цель – на кино.
При этом цивилизация была настолько правильной, что удивление брало: у них почти не было ни проституции, ни пьяниц, ни наркоманов, ни убийц, ни воров.
А отдельные проявления такого рода наказывались, по их понятиям, очень жестоко: нарушителей отлучали от кино, и такая кара была для несчастных хуже смерти.
Но как я ни пытался попасть хотя бы на одну киностудию, мне это никак не удавалось.
